— Мы уже имели разговор с Дубовецким на ученом совете, но он остается при своих убеждениях. Он опирается на такие авторитеты, как академик Шмальгаузен.
— Странно. Очень странно, — сказала раздумчиво Клава.
Фатьма пожала плечами.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
С утра до вечера Головенко с Герасимовым просидели над проектом договора. Герасимов был удивлен тем, что Головенко вникал во все подробности будущих посевов. «Зачем это ему нужно?» — спрашивал он себя. В прошлые годы, при Королькове, договор, бывало, составлял Герасимов со счетоводом набело. Корольков только подписывал его, проверив общие цифры плана. То, что происходило сейчас, было для него не совсем понятно. «Что тебе нужно, — странный ты человек?» — думал он, глядя на то, как Головенко с нахмуренным лбом, с карандашом в руках, что-то терпеливо высчитывал на бумаге. Он не пускался с директором в споры только потому, что помнил поговорку «ум хорошо, а два лучше». Пусть человек подумает — может, что и дельное выдумает.
Головенко между тем развернул план земель колхоза с посевами довоенного времени и долго рассматривал его, отмечая что-то красным карандашом.
— А где ты думаешь траву сеять? — спросил он, не отрываясь от плана.
Герасимов, усмехаясь, покачал головой.
— Нам не до травы. Да и нужды в ней нету — готовую не выкашиваем. Хлеб надо сеять, хлебушко.
Головенко несколько мгновений с удивлением смотрел на него и снова углубился в вычисления. Герасимов терпеливо сидел у стола, с трудом скрывая мучившую его зевоту.
«Конечно, посеять клевер, — вещь не плохая, — думал Герасимов. — И для урожая не плохо и для скота». И тотчас мысли его приняли другое направление. Он вспомнил, что проверка удоя на ферме показала, что Настя Скрипка постоянно показывала заниженный удой. Герасимов хотел замять это неприятное дело, но ревизионная комиссия и счетовод потребовали убрать Настю с фермы. Герасимов не сомневался в том, что ревизионная комиссия права, но в то же время было как-то стыдно за Скрипку, стыдно было объявить ей, что колхоз не доверяет ей больше. Недоволен был и собой: значит не сумел раньше разглядеть Настю. В свое время кое-кто из колхозников намекал ему об этом, да он не послушал. Герасимов резко повернулся на стуле.
Головенко бросил карандаш и примирительно сказал:
— Ну, вот и всё. Значит, в этом году будет зерновых на 40 процентов больше, чем в прошлом. Так?
Герасимов молча кивнул головой.
— Остаются гулять еще 215 га. Что ты думаешь с ними делать?
Герасимов пожал плечами:
— А что с ними делать? Как-нибудь плановую землю обработаем — и хорошо.
Головенко нахмурился.
— Не понимаю, зачем тебе нужны эти 215 гектаров? — сказал поспешно Герасимов. — План мы выполняем, чего еще нужно?
Головенко неторопливо раскурил папиросу.
Герасимов знал уже характер Головенко, знал, что он не отступится от решения распахать эти 215 гектаров и в то же время совершенно искренне недоумевал, почему нужно сеять больше того, чем это требовалось по плану. Тем более, на его взгляд, директору МТС должно быть совершенно безразлично вся ли земля в колхозе будет засеяна, или не вся.
— Нам, товарищ Головенко, не на выхвалку выходить. Для чего нам лишнее сеять? В районе не хуже нашего знают, сколько от нас нужно. Чего поперед батьки в пекло лезть? Получается, вроде мы подправляем район-то…
Головенко взглянул на него:
— Ну, что же, давай отдадим лишнюю землю другому колхозу, может быть там найдут возможным засеять ее, колхозу «Свободный труд», например, — он граничит с вашими землями. Согласен?
Герасимов не мог понять — шутит Головенко или говорит серьезно. Заметив замешательство председателя, Головенко улыбнулся:
— Что же, соглашайся, сейчас позвоним в райзо…
— Да ты что, Степан Петрович, шутишь?
— Нет, не шучу, — посерьезнев, ответил Головенко.
— И ты бы погнал трактора пахать эту землю?
— Погнал бы.
Герасимов с удивлением уставился на Головенко.
— Да поди ты к чертям! — добродушно выговорил он и засмеялся, показывая крепкие и белые зубы некурящего человека. — Загадываешь такие загадки, что потом ночью не заснешь.
— Загадки здесь нет, Кузьмич. Нашей МТС положено обработать определенное количество гектаров земли. Мы и готовим машины для всего пахотного массива. Это, во-первых. Во-вторых, ты неправильно понимаешь план. Тебе сказали, что зерновыми должно быть засеяно, положим, полторы тысячи гектаров. Ты это принимаешь. А остальная земля? У тебя же землеустройство прошло? Прошло. По севообороту должно быть два поля под травой. А у тебя одно… Хочешь, не хочешь, а мы с тобой в заречье 215 гектаров засеем клевером.