— А ваш директор позвонил… Вот меня и послали за вами.
— Плохо.
— Что плохо?
— Во-первых, вы меня проглядели — это раз, а, во-вторых, плохо то, что выехали встретить на лошади. Что же, у вас машины нет?
— Понятно. «Во-первых» не подходит потому, что я вас вовсе не проглядела. Я видела, как вы слезли с машины и расспрашивали дорогу, я в это время в сельпо, в магазине была. Во-вторых, за одним человеком машину посылать — жирно будет. Мы машину только за грузом посылаем — нечего зря бензин жечь. А вы — невелик груз.
Девушка засмеялась, обнажив ровную подковку ослепительно белых зубов. Федор, не спуская глаз, рассматривал ее.
— Чего бы я так разглядывала? Сглазите еще! — проговорила она, смутившись от пристального взгляда парня.
— Попробую сглазить, может что и выйдет, — улыбаясь, объявил Федор.
— Не пробуйте, не выйдет.
— Так ли?
— Да, уж верно говорю: так, — ответила девушка и на несколько мгновений задержала свой взгляд на его лице. От этого девичьего взгляда, что-то мягко и ласково толкнуло в сердце Федора.
— Вы хоть скажите, как вас зовут?
— Марина, — ответила девушка, как бы обидевшись, что он не знает, как ее зовут.
— Марина, Марина, — повторил несколько раз Федор. — А ведь мне, пожалуй, нравится это имя, Марина…
— А еще вам больше ничего не нравится? — задорно спросила девушка.
— И еще нравится… Вы сами мне нравитесь.
Марина отвернулась и ничего не ответила. Федор сбоку видел, как над переносицей у нее легла легкая морщинка досады.
— Не самостоятельный вы, видать, парень, — грустно проговорила она.
— С чего это вы взяли? — удивился Федор.
— С того. Глупости говорите.
— Извините, — с досадой проговорил Федор. — Я не хотел вас обидеть.
— Ну, обидеть-то меня мудрено, — усмехнулась Марина. — Пожалуй, как бы я кого не обидела…
Федор откинулся на спину в сено и так громко захохотал, что лошадь наддала ходу.
— Ай да молодец, Марина!
Девушка, отвернувшись, легко и свободно запела:
Она пела просто, без рисовки, и голос ее широко и свободно лился над полями.
Федор задумчиво смотрел вперед. Он видел, как лошадь, сбавив шаг, тихонько плелась по дороге, повертывая лодочкой то одно, то другое ухо назад, как бы прислушиваясь к пению. И он думал, что вот у такой хорошей девушки должен быть обязательно жених, и, возможно, он на фронте, и поэтому она так грустно поет ему песню.
— Что не подпеваете? — спросила девушка.
— Слушаю, как вы поете.
— Нравится?
Она блестящими серо-зеленоватыми глазами смотрела на Федора, и было видно, что она и сама знает, что поет хорошо.
— Очень, Марина! — с жаром подтвердил Федор и покраснел.
Поздно вечером, когда директор Селезнев ушел от него из комнаты для приезжающих, наговорившись досыта, и Федор остался один в теплой и чистенькой комнатке, он вспомнил Марину, ее песню.
— Интересно, где она работает, буду ли я ее видеть? — укладываясь спать, думал он.
Утром, когда Федор вошел в мастерскую, Селезнев представил Марину, как исполняющую обязанности механика.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
По утрам, застилая солнце, висел над землею розоватый туман. Он медленно редел, таял, и только к полудню обнаженно выступала синева неба. Под теплыми лучами солнца оседал на полях снег. С сопок поползли многочисленные змейки ручейков. На взгорьях уже обнажились, словно вылупились из яичной скорлупы, влажные проплешины земли. Поля дышали испарениями. По ним, оглашая окрестности торжествующим весенним граем, расхаживали черные желтоносые грачи. Потемневшая, словно омытая дождем, тайга томно шумела набухшими почками. Весна надвигалась.
Герасимов с Бобровым уже составили план и график весенних работ От раннего боронования до сева. Посев зерновых предполагали закончить в двенадцать рабочих дней. Герасимов остался доволен этим планом.
— Вот это план. Собирай теперь колхозников и зачитывай! Каждому свое место определено — не надо путаться при разнарядках. Как бы вот не сорваться со сроков. Надо поговорить со Степаном Петровичем, как он… А ты, Гаврила Федорович, другим стал. Помнишь, в прошлом годе, поглядел на наши маранья с Андрюхой и сказал «сойдет». Смех был у нас, а не план, бо знать как сеяли. А в этом году — ого-го!..
Тракторы в МТС были уже отремонтированы. Можно было делать пробный выезд и сдавать тракторы государственной комиссии.