Сделав над собой усилие, Тьерри поднялся с койки, не спеша оделся и взял свой ноутбук, собираясь до обеда немного поработать с материалами о Дамогране и Сицилианском Экспедиционном Корпусе. Но сначала он открыл личное дело Келли Симпсон и в который уже раз внимательно перечитал его в слабой надежде найти хоть какую-то зацепку к ее исчезновению.
Разумеется, ничего он не нашел. Досье наверняка было фальшивым от начала до конца, а если и отражало действительность, то только в той малой части, которая касалась ее видимой, формальной стороны работы в дипкорпусе Земли. Тьерри уже не сомневался, что Келли была не та, за кого себя выдавала, однако на главный вопрос — кем она являлась на самом деле — ответа по-прежнему не было. Если сотрудником земной разведки (в это ему очень хотелось верить), то почему тогда начальство, назначив его главой дипломатической миссии, даже не намекнуло о ее двойном статусе? Ведь это было против всяких правил — оставлять посла (а Тьерри как-никак был послом, хоть и временным) в неведении относительно деятельности его подчиненных, за которых он нес полную ответственность…
Тяжело вздохнув, Тьерри наконец сделал то, что должен был сделать еще десять дней назад: внес в личное дело Келли запись, о том, что во время остановки на Эль-Парадисо она не вернулась на корабль. Когда же он сохранил сделанные в досье изменения, ноутбук внезапно сообщил, что получено новое письмо, и предложил прочитать его.
Тьерри был сильно удивлен. С тех пор, как он покинул Нью-Джорджию, его компьютер работал в автономном режиме, без подключения к инфосети (да и где ей было взяться в межзвездном пространстве?), и письмо попросту не могло прийти. Правда, пару раз он соединялся с бортовой сетью, однако не регистрировал в ней свой адрес и вообще сомневался, что здесь предусмотрен почтовый сервис, — в условиях корабля куда проще связаться с человеком по интеркому или же зайти к нему в гости. Так что этому письму могло быть только одно разумное объяснение: оно пришло еще до отлета, но по каким-то причинам затерялось, и всплыло только теперь, с почти месячным опозданием.
Тьерри приказал открыть письмо и испытал настоящий шок, когда увидел, что в графе «отправитель» указано имя Келли Симпсон. Но это были еще цветочки — само содержание письма оказалось куда более интригующим.
«Дорогой Мишель!
Я очень надеюсь, что ты никогда не прочитаешь эти строки, и пишу их лишь для подстраховки. Если же со мной что-нибудь случится, ты непременно сделаешь соответствующую запись в моем личном деле — ведь ты очень обязательный и систематичный человек. Тогда сработает установленный мною резидент, который я настроила на целый ряд ключевых слов, и ты получишь это письмо. Убедительно прошу тебя, прочитав его, немедленно уничтожить.
Я не имею права посвящать тебя в детали моей миссии, она настолько секретна, что о ней известно только считанным людям в руководстве МИДа. Скажу лишь то, что собиралась открыть тебе на Дамогране: от имени нашего правительства мне поручено провестипереговоры с адмиралом Сантшш. О предмете этих переговоров и об их цели, к сожалению, ничего конкретного сообщить не могу.
Теперь о главном. Если в пути со мной произойдет «несчастный случаи» и я не доберусь до Дамограна, ты должен предупредить адмирала Сантини, что у командования СЭК возникли серьезные подозрения на его счет, а коммодор Конте со своей фальшивой опалой направлен к нему в качестве приманки. Я очень боюсь, что Сантини не устоит перед соблазном привлечь на свою сторону такого ценного офицера и тем самым погубит все свои планы. Коммодору помогают двое человек — заместитель главного инженера Костелло и мичман Джустини, третий навигатор. Они заподозрили меня в связях с Семьей Маццарино, и Бруно Костелло под предлогом ухаживаний стал за мной следить. Действовал он не очень профессионально, возможно, слишком увлекся мной, и это позволило мне раскусить его — а уже через него я вышла на Джустини и коммодора. Я почти на сто процентов уверена, что они не догадываются о моей осведомленности, однако чем черт не шутит. Поэтому я решила перестраховаться и написать тебе письмо. Пожалуйста, Мишель, сейчас же сотри его, И не забудь предупредить адмирала Сантини — это очень важно.
Не поминай меня лихом,
Тьерри еще раз пробежал глазами текст и без колебаний стер послание Келли, а затем убедился, что никаких его следов в компьютере не осталось. Ему даже в голову не пришло сохранить копию, пусть и в зашифрованном виде. Работая на Нью-Джорджии третьим секретарем посольства, он часто имел дело с секретными материалами и привык строго придерживаться инструкций по обращению с ними. А указания насчет письма были вполне определенными, не допускавшими двусмысленного толкования, прочитать и сразу уничтожить. От этого зависело не только сохранение тайны, но, возможно, и сама его жизнь.
«Что с тобой, Келли? — мучительно думал Тьерри. — Жива ли ты еще?..»
На обед он не пошел, так как опасался, что, встретившись с кем-то из названных Келли — либо с коммодором, либо с мичманом Джустини, либо с Бруно Костелло, — не сможет сдержаться и с головой выдаст себя своим поведением. Голодный и расстроенный, Тьерри больше часа провалялся на койке, погруженный в невеселые мысли, пока не явилась Виктория.
Она сразу поняла, что с ним не все в порядке. Впрочем, это было как раз немудрено — он не умел убедительно притворяться, да и его отсутствие на обеде говорило само за себя. Однако Виктория обладала удивительной способностью докапываться до правды: она знала, что нужно говорить, чтобы вызвать человека на откровенность, задавала очень меткие вопросы, всегда находила убедительные контраргументы на любые доводы в пользу молчания и с прямо-таки инквизиторской ухищренностью воздействовала на собеседников всем своим очарованием, перед которым не могли устоять ни мужчины, ни женщины. Будь она следователем, ей бы не понадобилось дотошно собирать улики и строить логически безупречную версию обвинения, подследственные сами признавались бы во всех своих преступлениях, не выдерживая ее психологического давления.
Тьерри продержался меньше двадцати минут и полностью капитулировал, едва лишь Виктория прозрачно намекнула ему, что, если он будет хорошим мальчиком, она, возможно, сегодня останется с ним на Целую ночь. Тьерри мечтал об этом всю последнюю неделю — хоть раз заснуть, держа ее в своих объятиях, а проснувшись наутро, увидеть, как она нежится рядом с ним в постели, — и ему просто не хватило сил на дальнейшее сопротивление. Он рассказал ей о письме Келли, а Виктория выслушала его с широко распахнутыми от удивления глазами, но почему-то у Тьерри создалось впечатление, что она слегка переигрывает и услышанное не поразило ее так сильно, как она хотела показать.