…однако работа, хобби (рыбалка, машина, яхта, преферанс, Интернет, спорт, политика…), научные интересы, делание денег, власть, обязанности, шире говоря, мир — это не то, от чего они могли бы отказаться.
А в придачу ко всему этому не мешало бы чуточку спокойствия.
Чего категория вешающихся на мужика понять не в состоянии ни за какие коврижки.
И без разницы, любит его такая баба или нет. Если любит, то, понятно, хочет быть рядом, без него ей и не дышится, и не думается, он, с ним, для него, о нем… Больше ничего не существует!
(Ну ведь ясно же сказано: баба, повисшая на мужике! А не нормальное существо, полноценно человеческое.)
Если не любит, а только висит, то боится его упустить, а значит, должна бдеть. Ведь, потеряв его, она теряет чувство безопасности, стабильное положение, материальную выгоду, всякие услуги, глубокое удовлетворение от владения собственным мужчиной, иногда даже секс. Таким образом, он для нее — смысл жизни.
Учитывая, что вышеописанная ситуация, от которой кровь стынет в жилах, явление отлично известное испокон веку, мы не намерены им особо подробно заниматься. Висящая баба по большей части весьма предусмотрительно удовлетворяет все мужские потребности, а значит, худо-бедно жизнь у них устраивается. И если какой-то дал себя поймать такой идиотке, что готовить не умеет, к устному счету не способна и проматывает его тяжким трудом заработанное добро, вечно стенает и ноет, то сам виноват. Мы с идиотками не разговариваем, все равно без толку.
Однако из этой группы зависнувших баб выводятся исключительно вредные особи, которые давным-давно уже начали свою деструктивную работу. Пока не было поддержки извне (феминистки!), мужчины, несмотря на все тяготы, как-то еще держались. Кто же мог знать, что подрывная деятельность идет с таким успехом, и кто мог предвидеть будущее? Полный провал ясновидящих!
А они их топтали.
Зависнувшие бабы — мужчин, а не ясновидящих. Это если кто не понял.
Пусть ударят себя в грудь и покаются (ну и гул же, черт побери, пойдет по кладбищам!..) все, живые и мертвые, которые сотни лет:
ругали их недотепами, неудачниками, неряхами, трусами, импотентами, дурнями, болванами, копушами, и прочая, и прочая;
поносили на чем свет стоит, обзывая сволочами, гадами, уродами, гнусными обманщиками, бабниками, ворюгами, бандитами, алкашами и вообще скотинами;
внушали своим детям, что папочка — или подлец, или кретин;
трепались направо и налево о его придурковатости, дебильности, сексуальных проблемах, общей невезучести и дурной привычке нарушать уголовный кодекс;
требовали денег как можно больше, не интересуясь их происхождением,
игнорировали их успехи и мешали им работать.
Вот так потихоньку-полегоньку мужчины и начали хиреть.
И звереть!
Ведь мужская психика — это нежный цветочек, робкий, слабенький и деликатный, редко выглядывающий на свет белый, а уж тем более на солнце, скромно прячущийся, обычно, в тени и загибающийся в один момент от резкого порыва ветра, мороза или огня противоречия, а также от атмосферных колебаний.
Заботиться об этой тонкой паутинке, так легко ранимой и подверженной повреждениям, обязаны женщины.
(И никаких протестов! Это наши дети или нет?!)
А тем временем бабы совсем оборзели.
В бой вступила вторая категория, те самые независимые мегеры.
И мужчины стали их бояться.
Пусть ударят себя в грудь и покаются (живые, живые, на кладбищах таких пока не слишком много) все те, которые:
не скрывали своего торжества, опередив соперника на защите диплома;
не преминули ткнуть носом в ошибку приятеля, ухажера и даже начальника;
фыркнули пренебрежительно в лицо менее предусмотрительному компаньону;
выразили крайнее презрение партнеру в постели;
обогнали нагло типа в автомобиле;
(Автор честно признается, что один раз обогнала, правда не нагло, а с раздражением и с большим трудом, будучи уверена, что обгоняет женщину, за что тут же Господь ее и покарал, ибо мотор сразу заглох.)
отказались расписаться с поклонником;
рубанули правду-матку, что работа для них важнее;
не преминули подчеркнуть того факта, что они в чем-то лучше,
а может, и во всем;
не проявили ни одного чувства, без которых мужчины не могут жить: обожания, восхищения, уважения, собственной беспомощности, восторга, снисходительности, терпимости, необходимости для них этого венца природы;