– Держись подальше от Гленна Лейси.
Она даже вздрогнула, услышав глухой рокочущий голос, вырвавший ее из чувственных мечтаний.
– Что? – переспросила Кэт, хотя прекрасно его поняла.
– Я сказал, что не желаю, чтобы ты встречалась с Гленном Лейси, – дал развернутый ответ Рул. – И, если уж мы начали об этом говорить, с любым мужчиной. Не думай, что раз я согласился не спать в твоей постели, то буду спокойно смотреть, как туда пробирается кто-то другой.
– Если я захочу с ним встречаться, так и будет! – вспылила Кэт. – Кем ты себя возомнил, что позволяешь себе разговаривать со мной так, будто я способна прыгнуть в кровать с первым встречным? Мы не помолвлены, Рул Джексон, так что у тебя нет никаких прав указывать мне, с кем общаться.
Она увидела, как он скрипнул зубами, прежде чем сказать:
– Может, у тебя на пальце и нет моего кольца, но ты совсем глупа, если считаешь, что нас ничего не связывает. Ты моя, Кэтрин Донахью, а своего я никому не отдам!
Глава 7
Кэтрин едва ли не парализовал сбивающий с толку противоречивый клубок эмоций из радости и гнева. С одной стороны, приятно узнать, что Рул может сильно ревновать, но с другой – просто так оставить подобную заносчивость, сводящую на нет все удовольствие? Она не могла на это пойти, а потому напустилась на него:
– Я не твоя собственность и никогда ею не буду!
– Мнишь себя в полной безопасности в своем маленьком придуманном мирке? – спросил тот прямо-таки шелковым голосом, в котором явно слышалось предостережение. Кэт промолчала и за всю обратную дорогу до ранчо не произнесла больше ни слова.
Несмотря на это или, скорее всего, именно из-за повисшей между ними тишины, атмосфера в салоне автомобиля накалилась, только обострив противостояние, помноженное на растущее чувственное притяжение. И если днем Кэтрин не сомневалась, что у Рула нет никаких шансов снова ее соблазнить, настолько он ее разозлил и разочаровал, то теперь понимала, каким ошибочным было подобное предположение. Сейчас она даже взглянуть на него не могла без того, чтобы не вспомнить, как по его лицу скользил лунный свет, когда они занимались любовью, не почувствовать на языке грешный вкус его поцелуев или снова и снова не переживать завораживающе мощный ритм его движений.
Когда Рул начал притормаживать возле крыльца, Кэтрин выскочила прямо на ходу, не дожидаясь, пока колеса замрут окончательно. Стремглав пронеслась через кухню и, уже взбегая по лестнице, услышала позади себя глухое эхо мужских шагов в тяжелых ковбойских сапогах. Несмотря на отсутствие света, она прекрасно ориентировалась в доме и потому быстро продвигалась вперед в полной темноте, стремясь поскорее запереться в безопасности своей спальни. К несчастью, это был и дом Рула. Не успела Кэт преодолеть и половину ступеней, как Рул настиг ее и, крепко обхватив сильной рукой за талию, словно ребенка поднял вверх.
– Отпусти меня! – зашипела Кэтрин, брыкаясь и изо всех сил стараясь вырваться, мало обращая внимания на шаткость их положения. Когда она хорошенько пнула Рула в голень, он что-то пробурчал неразборчивое. А потом, слегка сместив ее в сторону, второй рукой подхватил под колени и прижал к своей груди. Едва различая впотьмах смутные очертания его лица, Кэт снова потребовала:
– Рул! Пусти меня!
Тот упорно молчал. Стоило еще раз попытаться возмутиться его самоуправством, он просто-напросто смял ее губы, запечатав рот горячим, жестким поцелуем, от которого ее вскипевшая кровь грохоча понеслась по венам.
Темнота и действия Рула жутко смущали. Кэтрин чувствовала себя сбитой с толку, когда Рул позволил ей соскользнуть вниз по своему телу, но по-прежнему не отпустил губы, казалось бы, сплавившиеся с его беспощадным, алчущим ртом в единое целое. Она задрожала, ощутив неуклонно увеличивающееся доказательство возбуждения Рула. Сжав ладонью ее ягодицы, он притиснул Кэт к себе, позволяя окунуться в его жар и силу желания, несмотря на разделяющие их слои одежды.
Кэтрин потребовалась немалая сила воли, чтобы наконец прервать поцелуй и ожесточенно прошептать:
– Перестань! Ты же обещал! Моника…
– К черту Монику, – низким рокочущим голосом вспылил Рул. Потом обхватил ее подбородок и слегка приподнял: – К черту Рики и к черту всех остальных. Я тебе не выхолощенный мерин, перед которым можно безнаказанно гарцевать, и будь я проклят, если стану смотреть, как ты увиваешься возле кого-то другого.
– Между мной и Гленном ничего нет! – теперь Кэтрин уже чуть ли не кричала.
– И я, черт побери, собираюсь сделать все, чтобы никогда и не было, – рявкнул Рул и, неожиданно протянув руку, включил свет. Только тут Кэтрин с удивлением обнаружила, что находится в своей собственной спальне. В темноте она слегка запуталась, полагая, что они все еще где-то в холле. Резко отстранившись от Рула, она с тревогой задумалась, что бы такое сказать, чтобы охладить столь настораживающий пыл. В эту минуту Рул действительно выглядел опасным: глаза прищурены, ноздри слегка раздуваются – ну, точь-в-точь один из чистокровных жеребцов. Когда с более чем прозрачным намерением Рул начал расстегивать рубашку, Кэт наконец-то обрела дар речи.
– Ну, хорошо, – пошла она на попятный. – Я не буду видеться с Гленном, если это именно то, чего ты хочешь…
– Поздновато спохватилась, – оборвал Рул мягким, едва слышным голосом, указывающим на то, что шутки кончились.
Кэтрин еще не доводилось видеть, чтобы мужчина раздевался с такой скоростью. Освободившись от всех вещей несколькими четкими, скупыми движениями, Рул отбросил их в сторону. Удивительно, но полностью обнаженный он выглядел еще более грозным, чем когда был одет. А один взгляд на его сильное, перевитое мускулами тело душил в зачатке все возможные возражения. В попытке остановить Рула Кэт вытянула перед собой тонкую руку, которую тот перехватил и, перевернув ладонью вверх, прижал ко рту. Жаркое дыхание опалило нежную впадинку на ладони, а юркий язык начал вырисовывать на ставшей невероятно чувствительной коже древнее любовное послание. Затем он приложил ее руку к своей поросшей мягкими курчавыми волосками груди. От этого опьяняющего прикосновения Кэтрин сладко застонала, даже не сразу поняв, что услышанный звук издала она сама. Из-за всевозрастающего жара и томления кружилась голова, заставляя ее позабыть, что совсем недавно она яростно сопротивлялась тому, чтобы это произошло снова. Рул был красив настолько же, насколько и опасен. Но ей ужасно хотелось еще хоть раз погладить своего кугуара и почувствовать, как под кончиками пальцев перекатываются гладкие мышцы. Придвинувшись вплотную, она положила вторую руку ему на торс и начала ласкать его, мягко впиваясь подушечками пальцев в упругую теплую плоть. Грудь Рула бурно вздымалась и опадала, дыхание стало учащенным и хриплым, а сердце под ее ладонью так колотилось, будто стремилось вырваться из плена грудной клетки.
– Да, – простонал он. – Да. Дотронься до меня.
Это было непередаваемо-чувственное приглашение, перед которым Кэт никогда не могла устоять. Она легонько обвела небольшие плоские кружочки крохотных мужских сосков, а потом потеребила их, и они тотчас же затвердели. Рул отозвался на ласку низким горловым звуком – то ли рык, то ли довольное урчание – и потянулся ей за спину, нащупывая на платье застежку-молнию. Полминуты – и на Кэтрин остались лишь браслеты на запястьях, да цветок в волосах. Вид нежного женственного тела вдребезги разнес его самообладание. Рул притиснул Кэт к себе, расплющивая мягкие полушария о свой твердый торс. Его губы снова властно накрыли ее, язык проник в манящую влажность, завоевав противника, который сдался без боя. Кугуар теперь явно жаждал большего, чем простое поглаживание.
– Обожаю гардении, – глухо пробормотал Рул, слегка отстраняя Кэт, чтобы вытащить цветок из ее волос. Затем поместил его меж грудей, которые по-прежнему были плотно прижаты к его телу. Не размыкая объятий, он заставил Кэтрин медленно пятиться назад. Коснувшись подколенными ямочками кровати, она рухнула на постель; Рул последовал за ней, так и не позволив их телам разъединиться.
– Просто умираю, так хочу тебя, – пророкотал он, немного смещаясь и пряча лицо в сладко пахнущей ложбинке, наполненной божественным ароматом гардении. Губами и языком неспешно исследуя пышные соблазнительные холмики, посасывая нежно-розовые пики, которые сжались в тугие бутоны, заставляя все ее тело трепетать от удовольствия. Почему она вела себя так только с ним? Даже Дэвид не смог уговорить ее на добрачные сексуальные отношения, а вот с Рулом она, казалось, начисто забывала о всяких правилах приличия. Кэтрин отдавалась ему всякий раз, когда он того хотел. Однако подобный горький самоанализ никоим образом не ослабил желания принадлежать ему. Ее лоно пульсировало от жесточайшего чувственного жара, загасить который мог лишь один Рул. Кэт выгнулась дугой, стоило ему, оставив наконец в покое ее грудь, скользнуть вверх и накрыть девушку собой, прижавшись мощными поросшими волосами ногами к ее – изящным и длинным.