Рассел отупело смотрела на экран, не имея сил провести параллель между изображением и тем, что это происходит внутри её тела. Потом рывком села на кушетке, отёрла мокрое от пота лицо, сжала ладонями пульсирующие виски. Это было невероятно, фантастично, этого быть не могло, но это было.
Рассел была беременна. Она понесла от Моргана, с которым провела одну-единственную ночь, которую он – во всяком случае, он дал ей так понять – не помнит. Больная бесплодная женщина – и сразу двойня. От мужчины, который значил для неё весь мир.
Рассел встала, подошла к зеркалу, оглядела себя в профиль. Вот почему тошнит от сигарет. Вот почему постоянно хочется есть. Вот откуда такая прибавка в весе. И талия сгладилась, и, если присмотреться, живот снизу уже начинает выпирать вперёд. Именно, не как наетое пузо, а как беременный живот. И грудь. Рассел осторожно приподняла груди ладонями, ощущая тяжесть и слабое, неприятное покалывание внутри. Грудь стала чувствительной, нервной. Вот почему это всё. Не гормональный никакой не сбой.
Так не могло быть. Таких чудес не бывает. Но так было. Беременная, двойня, никаких патологий. Все здоровы, впереди весь мир, вся жизнь. Если бы только не одно но.
Рассел так явственно представила перед собой тёмную хитиновую морду Чужого, пасть, полную длинных блестящих клыков, и тонкие когтистые лапы – одна захватывает её за горло, а другая с размаху погружается в живот… Она вскрикнула, закрыла живот руками, тяжело осела на стул и разревелась в голос.
- Ты что, Джо? Ты что? – сквозь пелену слёз она увидела перед собой лицо Моргана. Он сидел перед нею на корточках, отнимая её руки от залитого слезами лица. – Что случилось? Что сказал тебе этот чёртов диагностер? Плохо?
- Н-нет, нет, - Рассел судорожно вытерла глаза.
Морган нашёл коробку с носовыми платочками, протянул ей. Она вытерла мокрое лицо и громко высморкалась.
- Что сказал тебе этот чёртов диагностер? – повторил напарник, с тревогой глядя на неё.
- Ничего плохого, - она нервно рассмеялась, - наоборот. Лучше просто и быть не может. Я беременная. Двойней. Тринадцать недель.
- Ты беременная? – автоматически переспросил Морган, оглядел её, и в голове его сразу сложился недостающий пазл. – Поэтому и поправилась, и вечно голодная, и тошнота, ну, да… - он сразу принял объясняющую её состояние причину. – Но как же так? – с болью в голосе вскричал он. – Почему ты только сейчас об этом узнала? Здесь, на этом чёртовом корабле? Ты ещё на Цербере должна была это понять! Как же так, Джо? Ты же доктор!
- Откуда я могла знать? – зло сказала Рассел. – Как я могла вообще подозревать беременность, когда была стерильна по всем показателям?! Все доктора говорили, что никакое чудо мира не поможет мне зачать ребёнка!
Она встала, подошла к кулеру, налила в стакан воды и залпом выпила. Морган смотрел на неё, чувствуя тяжёлую, поднимающуюся из груди к горлу, стискивающую боль. Тринадцать недель. Это чуть больше, чем три месяца. А с кем она была три месяца назад? С Макаровым. Вернутся домой после задания, и Рассел выйдет замуж за Макарова. Даже если она его не любит. А она его и не любит! Но у ребёнка должен быть отец! Ребёнка? Но ведь…
- Этот чёртов диагностер увидел двойню? – вспомнил Морган. – Да? Ты так сказала?
- Двойню, - кивнула Рассел, - тринадцать недель, - она взяла со спинки стула свой комбинезон и принялась одеваться.
Морган подошёл к диагностеру, включил последнее изображение. Смотрел на него, и ему было так больно, что, казалось, он уже ничего, кроме боли, не чувствовал. Ну, почему Макаров? Почему этот случайный, но постоянный расселовский любовник вытащил счастливый билет, а не он, Морган?
Почему это случилось тогда, а не сейчас, когда у Рассел с Макаровым всё? Почему Морган не может быть отцом её детей, почему природа не сделала совпадением ту, одну-единственную ночь их любви, которую Рассел, как она говорит, не помнит? Да врёт она всё! Всё она помнит! Может, потому и сбежала тогда, что на двух стульях одной задницей не усидишь! Что была одновременно и с ним, и с Макаровым! И не от Анастейши Трахтенберг сбежала она на Цербер, а от себя самой, чтобы разобраться! Ну, и разобралась! Она любит Моргана, а беременна от Макарова!
Морган с отчаянием смотрел на двух безмятежных человеческих крошек на мониторе диагностера. Дети Рассел и Макарова. У них семья будет. Настоящая. А он может в гости приходить и греться возле чужого счастья…
Рассел налила себе ещё воды, выпила. По привычке достала из кармана пачку сигарет, вытряхнула одну, потом решительно смяла в кулаке и бросила в мусорное ведро. Всё. Откурила своё. Здоровье её детей теперь напрямую зависит от неё. Она будет хорошей матерью.
- Ты посмотрел? – она подошла к напарнику. – Сотри запись. И не говори никому.
- Не беспокойся, - кивнул он, нажимая кнопку «Delete», - господи, Рассел! – невольно вырвалось у него. – Бедная моя Рассел! – Морган обнял её, прижал к себе, укачивая, как маленькую. Он любил её и такую – бледную, зарёванную, с чужими ребёнками в животе, теперь уже навсегда для него потерянную. – Всё будет хорошо! – заверил он, положил ладонь на её живот, осторожно погладил. – Я не дам тебя в обиду. Никакой чужой или другая тварь тебя не тронет. Мы вернёмся домой, и ты, когда придёт время, станешь мамой… Всё будет хорошо.
А Рассел, когда тёплая ладонь Моргана коснулась её живота, подумала: «Я скажу ему всё. Не сейчас, а когда выполним задание и полетим домой. Может быть, он разозлится на меня, а может быть, окажется не готовым к такой ответственности, но я ему скажу. Он должен знать правду».
- Пойдём, - Морган потянул её за руку, - спать. Поздно уже. Стресс сильнейший, и тебе надо отдохнуть.
Он довёл её до дверей кубрика, остановился.
- Спокойной ночи, Джо, - сказал, не решаясь её поцеловать.
Её беременность определила дистанцию между ними, и он чётко осознал: эта женщина, которая и так никогда не принадлежала ему по-настоящему, теперь точно никогда принадлежать ему не будет.
- Спокойной ночи, Кейси, - в глазах Рассел опять заблестели слёзы, - ты даже не представляешь, как много для меня сделал, и как я тебе обязана, и как я тебе благодарна… - она не договорила, повернулась и вошла в свою каюту, оставив Моргана наедине с его невесёлыми мыслями.
В следующей главе команда корабля "Паритет" вступает в битву, от исхода которой зависит спокойствие всего живого космоса.