- Хиксон! – заорала Рассел, бросаясь вперёд.
Морган оттолкнул её, ударил струёй из огнемёта в чужого. Целил направленно, в голову. Он один, услышав сигнал тревоги, догадался вооружиться.
- Кислород, Морган, осторожно! – не своим голосом заорал капитан. – Назад все!
Чужой взвыл, выпустил Хиксона. Тело его с глухим стуком упало на пол. Морган держал палец на спусковой кнопке огнемёта и не отпускал до тех пор, пока обгорелые останки чужого не сорвались с потолка вниз и не остались лежать неподвижно на полу.
Капитан опомнился быстро, сорвал огнетушитель с пожарного щитка, направил струю на загоревшийся потолок.
- Здесь нельзя открывать огонь! – прокричал капитан. – Тут кислород!
- Да? – тяжело дыша переспросил Морган, отбрасывая огнемёт. – А где можно?
- Донни! Донни! – у распростёртого на полу Хиксона бился в слезах Хадсон. – Донни, скажи что-нибудь! – просил он. – Не умирай!
У Хиксона была разорвана грудная клетка, переломаны рёбра, внутри кровавая каша. Он тяжёло дышал, взгляд его был ещё осмысленным, но это были последние проблески сознания. Рассел, стоя на полу на коленях, зажимала руками важные артерии, но понимала – Хиксона уже не спасти.
- Бедный мой Хадсон, - шептала она, снова перепутав фамилии солдат, - потерпи ещё чуть-чуть… Скоро не будет больно…
Хиксон, силясь улыбнуться окровавленными губами, прошептал:
- Я Хиксон, мэм…
Вдруг взгляд его изменился, сфокусировался на чём-то вдалеке коридора, зрачки голубых глаз расширились, лицо исказила напряжённая гримаса. Он поднял руку, силясь показать что-то впереди, и бессильно уронил.
- Что, Хиксон, что? – спросила Рассел, прижимаясь ухом к губам солдата. – Что ты хочешь сказать?
- Тварь… - одними губами прошептал Хиксон, и, сделав над собой усилие, сказал громче, - тварь…
- Морган убил тварь, Хиксон, - старпом пыталась успокоить умирающего солдата.
По лицу Хиксона скользнуло болезненное выражение, он страдал от того, что его не понимают, что его время вышло, и он не может сказать то, что важно.
- Тварь, - из последних сил прошептал он, тело его конвульсивно дёрнулось, и застыло неподвижно.
Хадсон вскрикнул, рванулся вперёд, упал ему на грудь и разрыдался в голос. Подошёл капитан, поднял его, стиснул в крепких руках и силой повёл прочь. Рассел встала и тоже пошла следом. Солдаты остались попрощаться с телом.
Обгорелые останки чужого завернули в пластиковый пакет и выбросили в открытый космос. Хиксона хотели похоронить так же – завернуть в пластик, накрыть флагом Системы и отпустить в космос, но Хадсон страшно закричал, бросился вперёд, растолкал всех, оттеснил от тела своего друга, и Рассел, хоть и не хотела оставлять тело в холодильной камере до возвращения домой, не посмела возразить.
- Джо, мы же убили тварь, - неуверенно возразил капитан, - неужели ты думаешь, что есть ещё одна на корабле?
Рассел не могла ничего ответить, боялась озвучить вслух свои страхи.
- Мы осмотрим судно, - решил капитан, - каждый сектор, каждый отсек. И только после этого пойдём спать.
- Хорошо, сэр, - кивнула старпом.
Тело Хиксона унесли, поместили в холодильную камеру. Хадсон какое-то время сидел возле, что-то говорил ему, плакал. Опасаясь за его психику, Рассел силой заставила его выпить мощное успокоительное и отправила поспать час-другой.
Команда наспех поужинала, выпили коньяка, помянув погибших, покурили, передохнули, и потом все вооружились огнемётами и принялись прочёсывать крейсер. Просмотрели помещения корабля, заглянули во все шкафы и камеры, всюду было чисто. Уже больше часа прошло после отбоя, когда, убедившись, что опасности нет, капитан отправил измученную этим бесконечным днём команду спать.
Вахтенный заступил на дежурство, с ним остался и Эрик Хадсон. Он выспался за вечер и теперь всё равно бы не уснул. Рассел, однако, померила ему кровяное давление, послушала пульс и мягко посоветовала ложиться при первых признаках усталости.
Сама тоже долго лежала и смотрела в темноту. Но когда, наконец, задремала, её разбудило чьё-то лёгкое прикосновение. Рассел открыла глаза. В её кубрике возле кровати стоял Морган.
- Можно? – спросил он.
Рассел подвинулась к стене, освобождая ему место.
- Ты не подумай, - начал напарник.
- А я и не думаю, - ответила она, - ложись. Молодец, что пришёл.
- Ренуа и Хиксон погибли, на борт как-то пробрался чужой, а я тут к тебе в кровать залез, - неуверенно произнёс Морган.
Рассел обняла его, прижалась лицом к его груди.
- Мы-то живы, - ответила она, - а жизнь, она такая короткая…
Долго копил Морган в себе нежность и страсть, и в эту ночь – в их вторую на «Паритете» ночь – он любил Джордан Рассел. Любил так, как только может любить мужчина женщину, отдающую ему всю себя, каждую частичку своей души и тела.
Позади остались все правила, все сомнения, все «нельзя». Теперь, лёжа в объятиях друг друга, им сложно было понять, что же мешало раньше, почему было столько преград.
- Замуж за меня пойдёшь? – спросил Морган, трогая её волосы, гладя их, наматывая на палец.
- Пойду, - ответила Рассел, - у тебя же ящик апельсинов есть.
- И детей на меня запишешь? – он даже не спросил, а потребовал.
А Рассел вдруг фыркнула и рассмеялась. Морган не успел спросить, чем вызвана эта вспышка веселья, как дверь кубрика распахнулась, на пороге появился встрёпанный Хадсон и прокричал:
- Мэм, чужой на борту! – и одновременно по всему кораблю прозвучал вой сирены по форме-один. – Фу, ты, прости-господи, - пробормотал стушевавшийся солдат, увидев обнажённую Рассел в объятиях обнажённого же Моргана и поспешно ретировался. – Чужой на борту! – прокричал он уже из-за двери.
Следующая глава - финальное противостояние.