— Вам не за что извиняться, — успокоил его Александр. — На самом деле, вы очень заинтриговали нас сегодня утром. А, позвольте представиться: я — профессор Куиллс, это мистеры Леннокс и Сандерс, мисс Куиллс и мисс Стирлинг, а вы — Томас Райс, верно?
— Да, сэр, — кивнул юноша, пожимая протянутые ему руки. — Прежде, чем вы плохо подумаете обо мне, скажу, что я никогда не шпионю за клиентами, клянусь. Впервые за семь месяцев работы в отеле мистера Арчера, я посмел побеспокоить постояльцев. Просто, случайно услышав от вас упоминание «Персефоны», я понял, что вы приехали не только ради свадьбы хозяина как остальные гости.
— Раз вы из Ванделёра, то наверняка знаете историю этого судна, — произнес Оливер, пока они шли вслед за Томасом по дорожке между хижинами. — Неужели здесь нашелся кто-то, решивший помочь нам с расследованием?
— Да, это так. Вчера я слышал разговоры, ходившие по деревне, что вы хотите побеседовать со всеми, кто может пролить свет на то происшествие. Полагаю, что когда вы постучали в нашу дверь, он решил сделать вид, что никого нет дома.
— Кто? Речь идет о члене вашей семьи? — с возрастающим интересом спросил Александр.
— Да. Он — Райс, как и я, хотя его не всегда так звали, — и, к изумлению всех присутствующих, он поднялся на крыльцо одной из хижин, толкнул входную дверь и произнес: — Сорок три года назад его звали Шарль Эдуард Делорме.
Услышав имя, Александр застыл на месте, но Лайнел пихнул его в спину, чтобы тот шел дальше вслед за юношей. Хижина, в которую они вошли, была совсем маленькой. В единственном помещении располагалась гостиная, она же столовая, с крошечной кухней справа и столиком на колесах у окна слева. В глубине виднелась деревянная лестница, ведущая на второй этаж, где, скорее всего, находились спальни.
— Том, какой сюрприз, — услышали они чей-то голос и, повернувшись к столу, увидели сидящего в кресле мужчину. — Думал, я тебя не увижу, пока не закончится эта свадьба.
Он был худым как и Томас, с зачесанными назад седыми волосами. На коленях он держал корзину с горохом, который лущил. Заметив, что парень пришел не один, мужчина заволновался. Беспокойный взгляд пробежал по лицам визитеров и вернулся к Томасу.
— Что, черт возьми, все это значит? Можно узнать кто эти люди?
— Это клиенты мистера Арчера, но я уверен, что совершенно ни к чему объяснять кто они и зачем пришли. Они и так являются предметом сплетен всего Ванделёра с момента своего приезда.
— Понятно. Значит, это те самые иностранцы, о которых мне рассказывал Гарланд и они хотят написать статью для какой-то газетенки. Прошу прощения, что не открыл вам вчера, но я был очень занят в огороде, собирая овощи.
— Не волнуйтесь, мистер Райс, — вежливо ответил Александр. — Надеюсь, что сейчас более подходящее для визита время, хотя я вижу, что у вас много работы.
— Ерунда, — буркнул старик, отводя взгляд, — Горох можно почистить и за разговором, хотя я не понимаю, что вам от меня надо. Деревенские сплетницы наверняка рассказали вам все самое интересное.
— Не настолько интересное как то, что может рассказать человек, находившийся на борту «Персефоны» в момент кораблекрушения, единственный выживший член экипажа.
— «И бездна нас влечет. Ад, Рай — не все равно ли?» — процитировал Оливер, подходя к старику. — Эти слова были выгравированы на ваших часах, верно?
Руки мистера Райса задрожали так, что несколько горошин скатились на пол. Когда он поднял взор, лицо его было бледным как мел.
— Река проглотила их. Миссисипи утащила их на дно как и все остальное…, как всех остальных… Как вы узнали?
— Пару недель назад пара деревенских мальчишек решили достать что-нибудь из обломков «Персефоны», — продолжил говорить Оливер. — Среди вещей были и ваши часы.
— Шарль Эдуард Делорме, — тихо добавил Александр. — Это ваше настоящее имя, мистер Райс, верно? Почему вы скрывали его столько лет?
В ответ мистер Райс поставил на стол корзину с горохом и метнул в сторону Томаса убийственный взгляд, но тот не обратил на это внимания.
— Я знал, что тебе не понравится идея ворошить ту историю с чужаками, но, по-моему, пришло время поговорить об этом, отец, — заявил парень. Он стоял облокотившись о стену и скрестив руки на груди. — Я пытался помочь тебе этим с тех пор, как себя помню, но ты никогда меня не слушал. Возможно, это будет лучшим способом отпустить, наконец, прошлое и обрести душевный покой, как бы ты на меня за это не злился.