— Я — обожаемая тобой Праматерь, - сказал Абрахаз.
Всё поплыло у Найры перед глазами, и она упала в обморок.
...
Открыв глаза, Найра увидела, что лежит на полу в полутёмном коридоре. Она села, опираясь на ладони; огляделась, силясь вспомнить, где находится. Вспомнила — и ужаснулась. Атию похитили, жителей Сухири убили ради каких-то штук, без которых не могут летать «корабли» людей в плащах. Найра не представляла себе, что такое летающие корабли, но разве это так важно?! Сухирийцев больше нет и Элсару в скором времени грозит тоже самое — вот что главнее всего! Если бы только она могла попасть туда и предупредить Великого Хранителя, какая беда угрожает городу! Уж кто-кто, а Найра своими глазами видела жутких всадников, засыпавших Сухири потоком стрел.
Но как попасть в Элсар? Она вновь упёрлась взглядом в стену из мерцающей пыли.
«Я заперта в этой проклятой пещере! — в отчаянии подумала она и по привычке добавила: — Праматерь помоги!»
Её тут же сковал ужас понимания: всю жизнь она молилась не тому богу! Это был обманщик, а Найра игрушкой, вроде, тех, что стоят в каморке у дядюшки Кларка.
— Я не могла такого сделать! — прошептала она, чувствуя в груди тяжесть, будто туда зашили камень. — Это была не я!
— Пора принять себя такой, какая есть, Найра - раздался впереди голос Абрахаза, а вот уже сам он (или она) подошёл к завесе из мерцающей пыли. На его лице вновь была маска, в которой отражались искры.
— Нет! — воскликнула Найра и закрыла уши руками.
Она не хотела принимать себя такую. Лучше разбить голову о стену и умереть!
— Что же, не хочешь разговаривать, не надо, — заметил Абрахаз.
Найра вдруг поняла, что звук его голоса звучит у неё в голове, и его нельзя оттуда вытряхнуть. Она отняла ладони от ушей, едва слышно спросила:
— А как же дни Благодарения Праматери? Белые птицы, спасение одного из приговорённых на казнь? Для чего всё это, если вы не... Или... Кто вы?
Он по-прежнему стоял напротив, и мерцающая пыль в отражении его маски заворачивалась спиралью. Казалось, она затягивает в себя, как воронка. У Найры даже голова закружилась.
— Я, король мира Отуа, — ответил Абрахаз. — И хозяин Азара. Я един в двух лицах. После того, как я сослал старую богиню Оямото к реке Безвременья, её требовалось кем-то заменить. Я подумал и решил, что лучше, если новый бог тоже будет женщиной. Тогда азарцам не придётся сильно перестраиваться. К тому же, новая богиня оказалась не такой суровой, как прежняя. Праматерь полна сострадания и милосердия, она сама под пятой у безжалостного тирана-мужа. Представь себе, образ вышел таким убедительным, что в существование Праматери поверила даже Оямото!
Абрахаз довольно рассмеялся. Смех оказался неприятным, словно камни заскрипели.
— Людям нужны чудеса и добрые волшебники, Найра, — продолжал он. — Иначе их и без того унылое существование станет невыносимым. Им нужно знать, что всегда есть та, кого можно попросить о помощи и явится чудо: с Купола спустятся белые птицы, чтобы спасти одного из отчаявшихся.
Абрахаз нарисовал рукой в воздухе фигуру, и мерцающая пыль собралась в одном месте, сгустилась. Мгновение и вокруг него быстро застригла крыльями воздух белая птица — в точности такая же, как спасла Найру на горе.
Найра только хотела спросить, зачем Абрахаз спас её и кем была послана чёрная птица, как мгновение, и кружащая по пещере птаха окрасилась в чёрный, словно кто-то обсыпал её сажей.
— Это вы хотели сбросить меня со скалы! — едва ли не шепотом проговорила Найра.
Абрахаз кивнул.
— Но кто прислал белую птицу, которая меня спасла?
Абрахаз не ответил, однако Найре показалось, что даже сквозь маску она видит, как лицо короля исказила гримаса гнева.
— Одна... особа, — произнёс он, выдержав паузу, и взмахнул рукой.
Птица вновь рассыпалась в мерцающую пыль. Найра молчала, раздавленная услышанным. Её мир рухнул и рассыпался подобно этой птице.
— Ну, что же, — тон Абрахаза стал деловитым, будто он вспомнил о неотложных делах. — Мне пора.
— А я? — услышала она будто издалека свой голос.
— Ты остаёшься здесь, — он стряхнул с манжета невидимую пылинку. — Но в знак хорошего отношения, прежде, чем уйти, я готов ответить ещё на один твой вопрос.
Найра медленно подняла голову. Из-за подрагивающих на ресницах слёз, перед глазами всё расплывалось, как будто она смотрела на мужчину со дна реки.
— Что будет с Атией? — глухо спросила она.
Абрахаз усмехнулся:
— Отрадно, что на краю собственной смерти тебя больше всего заботит жизнь другого человека. Да ещё и человека лишь наполовину.