— Мне надо с вами поговорить, — шепнула она.
Он кивнул, и, когда все выходили из столовой, они юркнули в утреннюю комнату.
— Чарлз, вы должны помочь мне, — сказала Энн без всяких предисловий.
— Обязательно. Вы же знаете, я всегда к этому готов.
— Я помчалась утром в Лондон спасать Майру от самого ужасного поклонника.
— Я понял, что должно быть нечто подобное. Она прелестное дитя. Но, о Боже, как одета!
— Знаю. Почти так же плохо, как я.
— Нет, хуже, много хуже! Ваши платья были скучны, но это! — Чарлз бессильно развел руками.
Энн засмеялась:
— Это вам еще одно задание.
— Значит, я должен одеть Майру? — Энн кивнула. — Еще что-нибудь?
— Я хочу, чтобы вы помогли мне заставить Майру забыть мужчину, который задурил ей голову. Я просила Джона пригласить вечером гостей: это был единственный способ увезти ее из Лондона. Смотрите, Чарлз, чтобы ей было весело. Вы знаете людей, а я нет.
— И что она собирается надеть?
— Черное кружево на бледно-розовом атласе, — сказала Энн и снова засмеялась, когда Чарлз состроил гримасу ужаса.
— Не говорите больше ничего. Я уже представил себе это.
— Тогда прекрасно. Вы должны спасти ее от самой себя.
— Оставьте это мне. Я ее трансформирую.
— Предприятие с Золушкой вам удалось, когда вы закончили свою работу, — поддразнила его Энн.
— Мне кажется, я уже говорил, кем вы были.
— Все в порядке, я помню, можете не повторять, — ответила Энн.
— А как насчет оплаты всей этой работы, которую вы поручили мне? — спросил Чарлз.
На момент Энн восприняла его слова серьезно.
— Джон сказал… — начала она, но тут же поняла, что он говорит не о деньгах. — Какую плату вы имеете в виду?
— Это именно то, что я и сам хотел бы знать, — медленно сказал Чарлз. — Конечно, я знаю, чего хочу, но сомневаюсь, что посмею попросить.
Он на миг задержал ее взгляд, и, хотя кровь прилила к ее лицу, Энн нашла в себе силы спросить:
— Неужели вы пытаетесь флиртовать со мной?
— Неужели вы можете предположить, что я буду заниматься столь банальным делом? — спросил он оскорбленно.
— Тогда скажите, что вы пытаетесь делать?
Он колебался мгновение:
— Не могу ли я попытаться немного поучить вас неуловимой, но прекрасной вещи, которую называют… любовь?
— Нет. Вы не должны этого делать.
— Почему нет?
— Вы знаете ответ так же хорошо, как и я.
Чарлз вздохнул:
— Полагаю, что так. Но в то же время глупо всегда делать то, что правильно и пристойно.
— Не менее глупо делать то, что неправильно и непристойно, — даже однажды.
— Значит, я работаю бесплатно?
— Бесплатно, Чарлз, — твердо сказала Энн.
— Сомневаюсь. — Он задумчиво смотрел на нее, потом улыбнулся: — Почему-то я все еще верю, что где-то есть справедливость. — Он быстро шагнул, взял обе ее руки и повернул ладонями вверх. — Какие чувственные, способные маленькие руки, — сказал он и, прежде чем она могла его остановить, поцеловал обе ладони.
— Это в счет оплаты, — сказал он и, не дожидаясь, когда она сможет что-то сказать, широко распахнул дверь. — Идите отыщите Джона и свою сестричку, — сказал он. — Мне надо кое-кому позвонить, если вы хотите, чтобы ваши приказы были выполнены.
Энн вышла, не сказав ни слова. И, только дойдя до холла и услышав, как дверь за ней закрылась, она поняла, что стоит одна и совершенно неподвижно. Было очень тихо.
Она почти слышала удары своего сердца.
Но так ли было на самом деле?
— Дорогая, все было чудесно, ну просто чудесно! — Майра с чувством сжала в объятиях сестру. — Ты знаешь, этот милый капитан Марлоу сказал, что я выгляжу как Персефона. Сначала я не могла вспомнить, кто это, пока Чарлз не шепнул мне на ухо: «Весна». Значит, это был комплимент, не правда ли? Все было абсолютно великолепно…
Майра вздохнула с полным удовлетворением, и Энн, прижав ее к себе, сказала мягко:
— Я рада, что ты была счастлива, девочка. Я ужасно горжусь тобой.
— Правда?
— Правда!
— Если бы кто-нибудь два месяца назад сказал нам, что мы окажемся в Галивере и я буду танцевать с разными известными людьми, одетая в самое красивое на свете платье, ведь мы бы посмеялись над ним, не так ли?
— Мы бы подумали, что это одна из твоих романтических историй, — поддразнила Энн.
— Но они осуществились! Ты смеешься надо мной, но видишь, время показало, что я права. О Энн, я так рада, что вы с Джоном поженились!