Но теперь тело вопило, что умирает. Замерзает, теряет возможность двигаться, деревенеет все сильнее.
На третьем острове стало совсем плохо. Дежурный, оставленный для присмотра после нападения мародеров, не сдержав эмоций, шарахнулся при виде моей перекошенной физиономии и тут же замер, выпучив глаза от усердия. По бледному виску скатилась капелька пота.
Я упрямо полз по заданному маршруту, не пытаясь никак анализировать происходящее со мной. Не знаю, как назвать это – безалаберностью или издевательством над собой.
Уже в лодке на пути к четвертому острову до затуманенного разума дошло, кто же единственное существо в этих местах, способное так отчаянно мерзнуть.
Я запрокинул голову, медленно досчитал до пяти и приказал возвращаться.
…Вокруг моего острова было невозможно тихо. Ни одной лодки…
У пристани не было даже наших.
Настил слегка прогибался под моими ногами. По дереву тянулась широкая кровавая полоса.
Все оставленные мной воины рядком были выложены перед домом. Аккуратно и напоказ. Своих нападавшие забрали с собой. В воздухе до сих пор пульсировал отзвук битвы.
Из комнаты в комнату – дом пуст. Пробитые стекла, в одном из окон осколки с побуревшими подтеками, хрупкие стрелы с уже истаявшими хвостами, тяжелый запах усыпляющего газа.
Я ведь могу отстраниться от не своих ощущений, отсекать то, чего чувствовать не хочешь – это необходимый навык, но как тогда искать? Если бы девушку захватили в плен, ее никто бы не мучал и не заставлял мерзнуть…
Значит, сбежала.
Сколько часов прошло? Остался ли шанс найти ее?
Сопровождаемый недоумевающими взглядами, я вышел из дома и побрел к прибрежной полосе. Все еще холодно, но уже приглушенно, издали. Еще есть немного времени.
Дойдя до вязкого песка, опустился на колени. Костюм не пропускал ни ветра, ни воды. Так не пойдет. Содрал куртку, отбросил черный ком подальше, лег на спину, всей кожей ощущая колючий холод под собой, и закрыл глаза. Ровно секунды хватило, чтобы понять, что все мои прежние умения теперь ничего не стоят.
Зачем искать часть своего тела? Разве можно не найти собственную руку?
Тонкая ниточка звенела и дергала, словно оголенный нерв. Сосредоточиться чуть сильнее, еще сильнее, ухватиться за дрожащую серебряную струну и пойти, скользя по ней кончиками пальцев…
Лишь бы очередным неловким движением не оборвать.
Я брел, словно герой какой-то древней легенды. Заблудившаяся душа, всех сил которой едва хватало не сбиться с намеченного пути.
А нить и не думала рваться. Звенела себе, намекая, что скорее отрежет мне пальцы, чем растворится.
Между каменными боками пришлось протискиваться, оставляя клочья кожи. Никакая ловкость не спасет, если ты в три раза шире, чем нужно.
Небо отсюда – словно со дна колодца.
Я едва не пропустил ее за очередным нагромождением. Пробрался бы мимо и бродил тут до заката, но волна, снизойдя до своего бестолкового последователя, плеснула у ног, распространяя тяжелый запах крови.
Сжавшись в плотный комок, она забилась под небольшой козырек, скрываясь от преследователей. Руки, обнимавшие колени, были синюшные, ногти и вовсе фиолетовые.
Я был готов к тому, что не успею. По крайней мере, допускал такую возможность.
К чему я оказался не готов, так это к заходящемуся от жалости и отчаяния сердцу – бьющийся в груди ком не был следствием общих чувств, связанных разумов или еще какой-нибудь магической шелухи. Кажется, я даже обзывал ее как-то, пока доставал из укрытия…
Волны доходили ей до пояса. Не забейся она в узкую выемку между двух глыб, ее давно накрыло бы с головой.
Тело было ледяным и очень, очень тяжелым. Словно втянувшим в себя изрядную часть воды.
- Дурочка, ну почему тебе в доме не сиделось? – голоса моего почти не было слышно за плеском, но я даже не раздумывал. Сейчас было нужно говорить - Украли бы, назад бы забрал…
Синюшные от холода губы. Запавшие глаза.
Пробраться с девушкой на руках было невозможно, пришлось перекинуть ее через плечо, надеясь, что сейчас ей это не повредит.
Длинные порезы испещрили руки, но уже не кровили – ледяная вода заставила сосуды сузиться, сберегая тепло, но сколько крови уже успело вытечь?
Выйдя из каменного лабиринта, перешел на бег. Струна дрожала все сильнее и сильнее, сбивая меня с толку слишком сильными эмоциями.
Синие камни на бледной коже светились едва заметно, впитывая силу. Для кого-то из нападавших сегодняшний рассвет стал последним.