Дэвид сказал себе: «Вот и все. Это моя последняя поездка на этом лифте. Клянусь».
Лифт закачался и зажужжал, потом остановился на восьмидесятом этаже, на территории «Рогана Ротберга». Три юриста вышли, Дэвид видел их раньше, но не знал поименно, что было неудивительно, ведь в фирме работали шестьсот юристов на этажах с семидесятого по сотый. Еще два темных костюма вышли на восемьдесят четвертом. По мере того как они поднимались выше, Дэвид начал потеть, потом учащенно дышать. Его крошечный кабинет располагался на девяносто третьем этаже, и чем ближе он подбирался к нему, тем сильнее колотилось его сердце. Еще несколько торжественных выходов на девяностом и девяносто первом, и с каждой остановкой Дэвид чувствовал, что все больше слабеет.
Лишь трое остались в лифте к девяносто третьему этажу — Дэвид, Ал и крупная дама, которую за спиной называли «Перекошенная». Лифт остановился, мелодично прозвенел звонок, бесшумно открылась дверь, и Перекошенная вышла. Ал вышел. Дэвид не желал двигаться, на самом деле он и не мог двигаться. Прошло несколько секунд. Ал оглянулся и сказал:
— Эй, Дэйв! Нам пора, пойдем.
Никакого ответа от Дэвида, лишь пустой безразличный взгляд человека из другого мира. Двери начали закрываться, и Ал вставил между ними портфель.
— Дэвид, ты нормально себя чувствуешь? — спросил Ал.
— Конечно, — пробормотал Дэвид, умудрившись все же шагнуть вперед. Двери плавно открылись, и снова прозвенел звонок. Он вышел из лифта и теперь нервно озирался, как будто никогда раньше тут не был. Вообще-то он ушел отсюда всего десять часов назад.
— Ты побледнел, — заметил Ал.
У Дэвида кружилась голова. Он слышал голос Ала, но не разбирал слов. Перекошенная стояла в паре футов от них и озадаченно таращилась, словно наблюдала за автомобильной катастрофой. Лифт снова зазвонил, на этот раз по-другому, и двери начали закрываться. Ал сказал что-то еще, даже протянул руку, словно намереваясь помочь. Вдруг Дэвид обернулся, и его налитые свинцом ноги ожили. Он рванул к лифту и буквально запрыгнул в кабину, как раз перед тем, как закрылись двери. Последнее, что он услышал, был исполненный паники возглас Ала.
Когда лифт поехал вниз, Дэвид Зинк захохотал. Головокружение и тошнота прекратились. Давление в груди исчезло. Он сделал это! Он расстался с потогонной системой «Рогана Ротберга» и теперь прощался с этим кошмаром. Он, Дэвид Зинк, из тысяч несчастных юристов и младших партнеров в высоких зданиях центрального Чикаго, он, и только он один, в это мрачное утро нашел в себе смелость уйти. Дэвид сидел на полу в пустом лифте и с широкой ухмылкой наблюдал, как номера этажей стремительно меняются, мелькая красным от больших цифр к меньшим, пока он старался разобраться в своих мыслях. Люди: 1) его жена, заброшенная женщина, которая хотела забеременеть, столкнулась с определенными трудностями, потому что ее муж слишком уставал, чтобы заниматься сексом; 2) его отец, выдающийся судья, который практически заставил его поступить на юридический факультет, и не куда-нибудь, а в Гарвард, потому что сам учился там же; а также 3) его дед, семейный тиран, который создал крупную фирму с нуля в Канзас-Сити и до сих пор вкалывал по десять часов в день, хотя ему было уже восемьдесят два года; и 4) Рой Бартон, старший партнер, его босс, придирчивый чудак, который вопил и ругался весь день и был, наверное, самым несчастным из всех, кого Дэвид Зинк когда-либо встречал. Подумав о Рое Бартоне, он засмеялся снова.
Лифт остановился на восьмидесятом этаже, и две секретарши хотели войти в кабину. Они на мгновение застыли, увидев Дэвида, сидевшего в углу рядом с дипломатом. Осторожно они перешагнули через его ноги и подождали, пока закроются двери.
— У вас все нормально? — спросила одна.
— Все отлично, — ответил Дэвид. — А у вас?
Ответа не последовало. Во время быстрого спуска секретарши стояли неподвижно и молчали, а на семьдесят седьмом поспешно ретировались. Когда Дэвид снова остался один, его вдруг охватило беспокойство. Вдруг за ним придут? Ал, несомненно, отправится прямиком к Рою Бартону и доложит, что Зинк спятил. Что сделает Бартон? В десять у него запланирована встреча с недовольным клиентом — генеральным директором и большой шишкой в одном лице. Позднее Дэвид пришел к выводу, что предстоящий «поединок» и послужил поводом к перемене курса и вызвал Щелчок. Рой Бартон был не только невыносимым занудой, но и трусом. Дэвид Зинк и остальные были нужны ему, чтобы спрятаться у них за спиной, когда войдет генеральный директор с длинным списком вполне обоснованных жалоб.