– Да, сейчас Клык поуспокоился, не то что во времена бурной молодости, – сказал Босс, задумчиво ковыряя вилкой в тарелке, – Просто ты его бесишь! Он боится, что Анжи может… скажем так, в тебя влюбиться.
– Боюсь, любовь – это теперь не про меня, – печально возразил я, – Тут вот думал… Получается, любая женщина, которая будет со мной… Она не потому будет, что любит, а просто из-за моей этой дурацкой способности.
– Ну и что? – удивился Ян, – Какая разница?
– Как что?! Я ведь человек! Мне бы хотелось, чтобы меня любили как человека, а не как какой-то биологический оргазматрон!
– Вообще не вижу проблемы, – пробормотал Химик, – Кого-то любят за богатство, кого-то за известность, кого-то за большие сиськи. Ну а тебя будут любить за твой дар, и что с того?
– Ну, ты просто утрируешь! Любят ведь не за одну черту какую-то, а человека целиком! А то, что ты описал, это просто брак по расчету.
– Не совсем так, Глеб, – вступил в разговор Ханс, – Представь, что ты любишь кого-то. Как ты говоришь, всего, целиком. Но личность, в любом случае, это сумма отдельных внешних особенностей и черт характера. Именно эту сумму ты и любишь, так ведь?
– Ну… наверное, – мне ничего не оставалось, как соглашаться.
– А теперь убери из этой суммы какую-нибудь одну составляющую, – продолжил Босс, – Разлюбишь ли ты человека после этого?
– Нет! Иначе какая же это любовь?
– А если убрать две черты? Три? Десять? После скольких изменений ты не сможешь любить, потому что это будет уже совсем другой индивид?
Я задумался, не зная, что ответить.
– Вот и получается, что любим мы не какого-то мифического абстрактного человека, а вполне конкретный набор качеств и реакций, – подытожил Ханс, – Так что, Глеб, не комплексуй! Просто у тебя одна из черт выражена более сильно, чем у обычных людей. Ничего страшного! Найдешь и ты свое счастье в жизни. А мы поможем, чем сможем.
Пока шел этот разговор, все его участники закончили обед и теперь сидели, откинувшись на удобные спинки стульев. Официанты умело и быстро убрали со стола.
– Ладно, все это хорошо, но, как говориться, после вкусного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать! – Григорий поднялся и, махнув всем рукой, отправился к себе в комнату.
Оставшись втроем, мы переместились к окну поезда, усевшись за более скромный стол. За окном проносились обычные северные пейзажи – смешанные леса, болота. Серость на небе так никуда и не делась, хотя сквозь облака изредка пробивалось солнце. Иногда вдалеке мелькала гладь Балтийского моря.
Я налил себе чай, Стрелок предпочел кофе. А Ханс, взяв красивый резной бокал, щедро плеснул виски, добавив туда немного льда.
– Если бы я начал пить в обед, то к вечеру меня можно было бы везти в реанимацию, – с улыбкой заметил я.
– Ну так, у меня за спиной долгие годы тренировок, – отшутился Босс, – А начать пить и курить никогда не поздно!
Он вопросительно глянул на меня, я отрицательно мотнул головой, кивнув на чашку чая. Ханс разочарованно вздохнул и уселся рядом.
– К тому же, у нас есть Химик! – продолжил он свою мысль, – А Химик может такое зелье нахимичить, что и мертвеца на ноги поставит!
– Что, правда? – улыбнулся я.
– А то! Читал, наверное, в газетах, лет пять назад, про разгром замка некоего графа Леманна? Или ты еще тогда слишком молод был?
– Что-то слышал, – соврал я, чтобы не выглядеть совсем уж неучем.
– Слышал, как же, – ухмыльнулся Ханс, – Так вот, занимался этот граф ничем иным, как алхимией. И нет бы, как все нормальные алхимики, пытался бы превратить железо в золото или философский камень найти. Нет! Наш граф все больше с мертвецами работал. От его зелий трупы начинали руками шевелить, ногами, глаза открывать. Жуткое зрелище, если честно.
Я внимательно слушал, Стрелок тоже не перебивал, хотя, наверное, уже слышал эту историю раньше не единожды. Босс глотнул виски и продолжил.
– Когда один из мертвецов говорить попытался, тут мы и накрыли этого графа. Это уже ни в какие ворота, сам понимаешь. Не представляешь, какая жуть там в замке творилась! До сих пор, как вспомню, волосы дыбом встают!
Он опять приложился к стакану.
– Тот граф, это и есть Григорий? – тихо спросил я.
– Ага, – кивнул Босс, – Перевоспитали, так сказать. Теперь трудится на благо общества.
Некоторое время мы ехали молча, я бездумно смотрел в окно. Оказывается, еще и с настоящим графом отобедал.
– Схожу-ка я в уборную, а вы пока можете меня обсудить! – весело сказал Стрелок, вставая, – А то что-то у нас разговор завял!