Тот почти сразу приходит в сознание.
– Где я? Что случилось? Почему так темно? – Ян нервно сжимает руку Босса.
– Вставай, вставай, боец! – мы вместе поднимаем Стрелка на ноги, – Нужно уходить, быстро!
– Я не вижу! Я ничего не вижу! – в голосе раненого неподдельный ужас.
– Разберемся! Вылечим! – уверенно говорит Ханс, – Держи его, Глеб, быстро уходим!
Мы хватаем Яна с двух сторон и насколько возможно быстрым шагом ковыляем прочь.
Идем мимо лежащих тел – сгоревших, обугленных, разбитых. Спасать тут больше некого. Тот, кто мог, спасся сам. И раненных не оставили все же – забрали, уволокли.
На полпути до лагеря нас встречают, подхватывают Яна, укладывают на носилки. Меня ведут под руку в госпиталь. Там работают несколько фельдшеров и пара лекарей. Впрочем, до меня им дела почти нет – я ходячий, значит жить буду и без особой помощи. Наконец, подходит медсестра, обрабатывает руку, мажет каким-то жгучим раствором ссадины на лице и ногах.
Я иду искать Стрелка и нахожу совсем неподалеку – он лежит неподвижно, с повязкой на глазах. Лицо Яна опухшее, все в крапинку от кровоподтеков, ссадин и небольших царапин.
– Как ты, старина? – спрашиваю я тихо.
– Жить будет! – отвечает за него проходящий мимо целитель и добавляет с присущей всем врачам бестактностью, – А вот стрелять – уже нет.
Я смотрю на Стрелка, но тот никак не реагирует.
– А Анжела? – с надеждой обращаюсь я к лекарю, – Девушка-маг, она как?
– Ее не я осматривал, точно сказать не могу. Но, судя по тому, что слышно, она умирает.
Вот так просто. Такие простые слова, но мне словно нож в сердце вонзили.
Но это отнюдь не самое страшное. Самое ужасное, что в голове, в мозгу, упрямо повторяются нелицеприятные надоедливые мысли.
А ведь будь тут сейчас магистр Эльдар – лучший лекарь Республики – он бы вмиг зрение Стрелку вернул, да и Анжелу на ноги бы поставил! И ведь не зря! – теперь я это очень хорошо понимаю – не зря Ханс настаивал на том, что лететь нужно всем вместе. И именно я! Я тот человек, кто решил, что уважаемому магистру лучше остаться в Севеже!
– Слушай, Глеб, – губы Стрелка немного разошлись, выпуская изо рта тихий шепот, – Вот если бы магистр Эльдар оказался сейчас здесь, он бы быстро всех на ноги поставил, да?
Этого я выдержать уже не смог. К горлу подступили самые настоящие истеричные слезы, судорожно сглотнув, я как можно быстрее выбежал на улицу.
Хотел разыскать Ханса, но делать этого не понадобилось, потому что он сам ждал неподалеку от выхода из лазарета, сидя на обшарпанной деревянной скамейке. Выглядел Краузе еще более уставшим и бледным, чем утром.
– Как ты? – спросил Босс, дождавшись, пока я усядусь рядом.
– Ян ослеп, – выговорил затравленно, – Анжела умирает.
– Я слышал.
Ханс достал из внутреннего кармана плаща объемную флягу. Отвинтив крышку, сделал добрый глоток и передал сосуд мне. Я отпил, отдышался, глотнул еще. Хотелось напиться в хлам, чтобы ни о чем не думать.
– Что же ты творишь, Ханс? – тихо заговорил я, возвращая флягу, – Зачем ты позволил мне оставить Эльдара в Севеже? Хотел преподать урок? Ну так получилось! Даже очень хорошо! И что теперь! Стоило ли это того, Босс? Признаю, ты умнее, опытнее и дальновиднее меня! Ты заранее знал, что магистр будет нужен тут! Но ты решил утереть мне нос, чтобы не зарывался, чтобы не высовывался со своим мнением там, где нужно просто исполнять приказы! Но разве это та цена, которую можно заплатить за подобные уроки?!
– Успокойся, Глеб, ничего я не знал, – Краузе говорил, устало сгорбившись, – Никто не может точно предсказать будущее. И даже если бы мог… Ты же понимаешь, что это выбор – кому жить, а кому умереть. Что ты предпочтешь: жизни тысячи больных в Севеже или жизни двух твоих друзей здесь? Что важнее? Что лучше? И где те весы, что могут сравнить ценность разных жизней? Но это тот выбор, который я делаю на протяжении десятилетий, это тот крест, что я несу, потому что больше некому. И тебе тоже придется научиться этому – делать выбор в неочевидных ситуациях, выбирать между одним неизбежным злом и другим.
– Я не хочу!
– Ты должен! Нельзя просто отойти в сторону и сесть, сложив руки на животе. Мы не можем все бросить! Как бы пафосно не прозвучало, на нас – судьба Республики! А может и всего мира.
– Но как… как выбрать, когда не знаешь, что правильно, а что нет?
– Если разум не может сделать рациональный выбор, прислушивайся к своему сердцу. В каждой отдельной ситуации оно подсказывает наиболее… доброе… решение.
– А ты слушал сердце? Мне кажется, у тебя на любой случай жизни есть готовый план!