Каково же было его удивление, когда врач увидел, что девушке стало значительно лучше! Она явно не умирала, выздоровление заметно невооруженным взглядом.
– Что случилось? Как это произошло? – допытывался лекарь.
– Сам не знаю, – соврал я, не моргнув глазом, – Выходил на полчаса, а когда вернулся, то вот… Нашел ее уже такой.
– Ну-ну… – буркнул врач, не очень-то поверив в чудесное выздоровление, но возразить ему было нечем.
Какое-то время я пробыл в избушке, помогая суетящемуся доктору. Он сделал Анжеле какой-то компресс, постоянно мерил температуру, удивленно покачивая головой. Убедившись, что все в порядке, я попрощался и пошел разыскивать Босса. Хотелось поговорить, узнать, что же будет дальше.
Мне повезло, я увидел того самого адъютанта, что встречал нашу команду в штабе. К моему удовлетворению, мужчина меня запомнил, узнал, на прямой вопрос ответил, что мистер Краузе, скорее всего, сейчас у главнокомандующего. Даже предложил проводить, но я решил, что и сам смогу найти дорогу.
Через пять минут я уже входил в городскую ратушу, беспрепятственно поднялся на третий этаж, и, постучавшись, проник в просторные апартаменты генерала Хартмана.
Босс и правда сидел тут, он весьма обрадовался, увидев меня. А еще у окна, в старомодном кресле-коляске, развалился Ян, с повязкой на глазах. Меня он поприветствовал еле заметной улыбкой и кивком головы.
– Анжела поправляется! – сходу заявил я, – Ей вдруг стало лучше!
– Наконец-то! Хоть одна хорошая новость! – оживился Стрелок.
– А где Вольф? – прозорливо спросил Босс.
– Ушел, – я не знал, что еще ответить на каверзный вопрос, – Мы… Мы с ним рассорились.
– Как не вовремя… – Ханс скривился, усиленно потерев виски руками, – Ладно, не бери в голову. Я пошлю ему весточку. А нам сейчас нужно решить, что будем предпринимать дальше.
– Черт возьми, Ханс! – Ян невесело усмехнулся, – Что тут еще можно предпринимать? Я чувствую себя старым, больным и абсолютно бесполезным куском дерьма. На кой черт вам нужен слепой стрелок? На что я годен без глаз?
– Да и все мы… – поддакнул я, – От вундертим остались одни ошметки. Команды практически нет.
– Отставить панику! – рявкнул Босс, – У нас нет времени на эти сопли! Мы не можем опустить руки, не можем просто так взять и все бросить! Мы – должны продолжать! Во что бы то ни стало! Я очень надеюсь, что вы мне докажете, что годны гораздо на большее, чем сидеть и издавать жалобное сюсюканье!
Он яростно оглядел меня и Стрелка, потом обратился к Хартману.
– Извините за эту небольшую сцену, генерал. Обрисуйте, пожалуйста, текущую ситуацию.
– Ситуация такова, – генерал-фельдмаршал поднялся со стула, обращаясь ко всем разом, – Я вынужден с прискорбием констатировать, что, впервые за три сотни лет, Бастион оказался в руках врага.
– Что с личным составом?
– К нам подошли две резервные армии, на большее рассчитывать в ближайшую неделю не стоит. В тоже время, силы противника превосходят наши по количеству почти в десять раз. Они полностью контролируют Бастион и область перед ним. Завтра, боюсь, вся эта орда хлынет через Западный перешеек в Республику, и мы, к сожалению, ничем не можем помешать.
– Это мы еще посмотрим, Маркус.
– Ханс, если у тебя есть план, то я бы не отказался его услышать прямо сейчас!
Вместо ответа Босс прошелся по комнате, заложив руки за спину. Постоял немного, глядя в окно, потом резко повернулся на каблуках.
– Что у нас с дирижаблями, генерал?
– Вся военная группировка воздухоплавателей стянута к Севежу, – усмехнулся Хартман, – Насколько я знаю, лично по твоему указанию, для борьбы с какой-то там заразой.
– Да-да-да, – кивнул Краузе, – Так и есть. В этом вопросе меня тоже провели. Но я слышал, что неподалеку есть музей воздухоплавания…
– А! Как же, помню! – кивнул генерал, – Есть там дирижабль, Гинденбург, по-моему. Старая модель, зато прочная и надежная, как молоток!
– Как и все мы… – буркнул Ян, – Старые и надежные.
– Я хочу, чтобы этот… Гинденбург доставили сюда к утру, – безоговорочно заявил Ханс, – Нам совершенно необходим хотя бы один дирижабль!
– Сделаем! – Хартман хлопнул ладонью по столу, – Но что ты задумал, хитрый старый лис?
Босс шагнул к столу, примостился в кресло, устало облокотившись на столешницу. Генерал подошел ближе, уставившись на Ханса в упор. Я давно уже восседал целиком беззвучно, теперь же и вовсе обратился в слух. Даже Ян выпрямился на своем месте, приготовившись внимать.