Не осталось больше вундертим, была да сплыла. Ханс и Вольф мертвы, Ян слеп, Анжела лишилась магии, а Григорий – руки. Один я почти невредим, если не считать шрама на лице и гораздо более глубокой раны в душе.
Лег в постель, попытавшись уснуть. Но мысли упрямо возвращались к былому.
Как же так, Ханс! Неужели у тебя не было плана? Или это и был такой план? Почему ты погиб, черт тебя дери!
Нахлынули воспоминания о Берлине. Все-таки там прошло самое радостное время – никаких забот, только учеба и развлечения. Тогда все были живы, здоровы, полны сил и устремлений на будущее.
Вспомнилось последнее наше с Хансом посещение «Подвала» – популярного музыкального кабачка в центре города. Мы тогда обсуждали якобы смерть Фенрира, и Босс спросил у меня с издевкой: «Видел ли ты его тело?».
Как бы я хотел, чтобы кто-нибудь, столь же мудрый, сидя в уютном кресле напротив, задал бы мне точно такой же вопрос про тебя: «А видел ли ты тело Ханса?». И я бы задумался, я бы стал надеяться, я бы понял, что не все так однозначно потеряно.
Вот как все повернулось, Босс. Во взрыве такой мощности не уцелело ничто – ни скалы, ни камни. И уж тем более ни трупы, ни оружие. Все превратилось в первозданный огонь.
Я перевернулся на другой бок, выбрасывая из головы лишние раздумья. Сон подступал спасательным забытьем. Но прежде чем провалиться в сновидения, я еще раз увидел перед внутренним взором этот, не дающий окончательного покоя, вопрос.
Так видел ли ты его тело?
Эпилог. Свежая кровь
Далеко-далеко
беззаботные дни.
Я смотрю, как легко
исчезают они.
Зима в Мемеле дает о себе знать – все-таки один из самых северных городов Республики. На улице холодно, десять градусов ниже нуля, снег лежит уже давно, сугробы местами достают до пояса. С другой стороны – отсутствие ветра и ясное небо делают день теплым, солнечным, погода благоволит к прогулкам.
Нахлобучив теплую куртку и захватив шапку, спускаюсь в вестибюль гостиницы. Хоть с новогодних праздников миновал почти месяц, в фойе все еще красуется наряженная разноцветными шарами и украшенная гирляндами высокая елка. Мельком глянув на зелень иголок, выхожу на улицу.
Снег – пушистый, скрипучий и серый – везде вокруг. Смешанный с пылью и грязью, он, несмотря на солнечный день, придает окружающей действительности оттенок полутьмы, сумерек.
Практически у дверей отеля дожидается мехмобиль – внешне неказистый, похожий на прямоугольник с колесами, зато теплый и уютный внутри, пассажирский фургон. Оскальзываясь на прожилках льда, подхожу и залезаю на сиденье рядом с водительским.
За рулем сегодня Анжела.
– Персональный водитель прибыл, Босс! – с насмешкой рапортует она, – Жду дальнейших указаний!
– Привет, Принцесса, – здороваюсь я, поворачиваясь к девушке лицом.
В последнее время стараюсь не показываться людям с левого бока – шрам на лице портит эффект. Некоторые даже пугаются. Анжела вот привыкла, бровью не поведет, но мне все равно так проще.
– Здорово, Босс!
Оборачиваюсь на голос, в салоне восседает Марио Грассо. Одет он довольно легко для такой погоды – всего лишь тонкая осенняя курточка. Зато по бокам, на поясе, расположились две кобуры с пулевиками, доступ к ним получается быстрый и удобный. Стрелок как раз поправляет оружие, приветствуя меня.
– Привет, Марио. Надеюсь, пулевики сегодня не понадобится. Мы едем разговаривать, а не стрелять.
– Да тут уж к гадалке не ходи! – отвечает он, и сам смеется над собственной шуткой.
Потому что последние четыре дня мы только и делали, что ходили к всевозможным гадалкам, предсказателям и прочим экстрасенсам, каких только смогли найти в Мемеле. И вот вчера, наконец, повезло.
– Это хорошо, что только поговорить, – кивает Анжела, трогая мехмобиль с места, – Потому что в драке я вам мало чем смогу помочь.
Она отрывает правую руку от руля, пальцы щелкают с заметным усилием. Над ладонью подпрыгивает крохотный шарик огня, тут же истлевает и исчезает с едва заметным дымком.
– Вот и все, на что хватает сил, – невесело подытоживает заклинательница.
– Ничего, Анжи, как водитель ты меня более чем устраиваешь, – я дружески хлопаю девушку по плечу, – Кстати, а почему огонь? Ты же раньше больше любила лед.