Акция должна состояться уже скоро, на праздновании очередной годовщины Октябрьской революции 7 ноября. Два диссидента должны будут в составе колонн трудящихся на Красной площади подойти к трибуне на мавзолее и метнуть в сторону советских руководителей дымовые шашки и гранаты со слезоточивым газом. Требовалось создать полную неразбериху возле трибуны и защититься от возможных выстрелов снайперов с кремлёвской стены и с крыши ГУМа. Далее по сценарию из колонны должны были выбежать подготовленные боевики и под прикрытием дыма попытаться зачистить всех на мавзолее, кто там окажется.
Отступать боевики должны по плану в помещения мавзолея, где их примут люди Питовранова, никого не оставляя в живых. Диссидентов можно будет оставить в живых, так как они ничего не знают о кураторах и должны будут слить ушаты грязи на Щёлокова, Цвигуна и прочих неприятных Андропову персон.
Суслова верный Женя Чазов уже уговорил лечь на обследование перед праздником, как и зама министра Обороны генерала армии Павловского Ивана Григорьевича. После инцидента Павловский объявит военное положение в стране, а Суслов проведёт с выжившими небожителями внеочередной Пленум и станет новым генсеком. На всякий случай Андропов чтобы обезопасить себя от подозрений тоже собрался заболеть, а на роль козла отпущения, допустившего расправу над советскими вождями, был намечен его первый заместитель генерал-лейтенант Цвигун.
Третий год уже шёл, как длилось противостояние Андропова с Цеце-генералами. Несмотря на, казалось бы, потепление отношений, пакостить они друг другу продолжали с не меньшим воодушевлением и удовольствием. По рекомендации Жени Питовранова Председатель Комитета установил у себя в кабинете портативный диктофон и незаметно включал его на запись, когда там появлялся один из Цеце. За длительный период накопился внушительный объём записанных разговоров, среди которых обнаружился особый золотник. Однажды Цвигун, раздражённый до белого каления на своего Цеце-партнёра, неосторожно предложил Председателю физически устранить коллегу. Потребовалось совсем немного манипуляций с записью, чтобы в качестве объекта покушения оказался не Цынёв, а сам Брежнев. Плеша и его люди славно потрудились.
Всё было готово для заключительной стадии спецоперации «Пасьянс», но Андропова не покидало какое-то щемящее чувство тревоги. Ему казалось, что некоторые элементы предстоящей операции продуманы как-то поверхностно, построены на вероятностных схемах с высоким риском провала. Настораживала также смычка Питовранова с некоторыми армейскими генералами и в особенности его дружба с Павловским. Не исключался захват власти военной хунтой, как в банановых республиках.
Когда американец дал отбой, Юрий с огромным облегчением распорядился отменить операцию «Пасьянс». Питовранов был вне себя от ярости, но поделать ничего не смог. Он только сказал другу Юре:
— Ты ещё не раз пожалеешь, что отказался от реального выигрыша в игре.
На всякий случай Андропов распорядился изолировать основных участников операции на дальних базах, по-хозяйски законсервировав их для будущих дел. Накопленный компромат на Цвигуна он решил пока тоже приберечь для более удобного случая.
Глава 15
Вторник, 18.03.1975 г.
Питовранов как в воду глядел. Месяца не прошло, как действительно пришлось пожалеть о своём выборе. Как в любой игре: «Упускаешь шанс на выигрыш — даришь этот шанс противнику». На день рождения к Брежневу Андропов не был приглашён, после чего пошли гулять в который раз слухи о скорой замене его на Цвигуна. И действительно поведение первого заместителя стало попросту вызывающим. Появились и другие признаки грозящего неблагополучия. Без визы непосредственного начальника Цвигуну было присвоено звание генерал-полковника, тогда как для помощника Председателя Комитета полковника Плеханова квоты ведомства на генеральские звания оказались исчерпанными. Это не учитывая того, что сам Председатель силового учреждения который год оставался без какого-либо воинского звания. Прозвон по старым связям в ЦК подтвердил опасения, что такие планы в отношении него имеются. Андропова собирались перевести из КГБ в кресло Председателя Совета Министров РСФСР. Формально это было повышением с учётом того, что новая должность предполагала полноценное членство в Политбюро, фактически ему предстояло уйти в тень Косыгина, занимаясь малозначимыми региональными вопросами.
Уходить побитой собакой, поджав хвост, позволить какому-то тупоголовому мордатому солдафону перечеркнуть все усилия для достижения высшей цели было выше всяких сил. А Андропов страстно хотел пробиться к вершинам власти. Хотел, вопреки всем маленковым и шелепиным, брежневым и чайлдсам, сотворить что-то великое, значимое, чтобы люди отзывались о нём с восхищением, а потомки воспринимали его фамилию в ряду с великими личностями. Кроме того оставалось немало завязок с Питоврановым и по другим деликатным делам, на ликвидацию которых понадобился бы не один месяц.