— Как мне быть уверенным, что вам вдруг не захочется изменить условия нашего… сотрудничества? И что будет с записями? — запереживал Андропов.
— Как вы могли уже заметить, я очень заинтересован в вашем благополучном существовании и хорошем отношении ко мне. А копии… Пусть они станут залогом нашей сердечной дружбы и моей страховкой. Вы ведь более могущественный, чем я. Не одни вы чай в баню сейчас наведались. Ваши ведь орёлики на улице околачиваются…
— Не забывайте, что я — статусное лицо. Мне положена охрана, — перебил его Андропов.
— Если же со мной что-либо случится, — с нажимом продолжил голос, — То через месяцок-другой неким людям из аппарата ЦК придут посылочки. Такие же посылочки доставят в редакции нескольких западноевропейских газет…
— Но с вами может что-то случайно произойти, непреднамеренно! — обескураженно вскричал глава Комитета.
— Не волнуйтесь так, дорогой Юрий Владимирович. Вы просто сами меня не беспокойте, и всё будет в полном ажуре. Со своей стороны готов вас заверить, что я сразу же ликвидирую все копии записей, когда пойму, что настало то время. А оно настанет, если я стану для вас очень нужным.
Андропова насторожило в разговоре с шантажистом упоминание слова «фирма». На одной из встреч с Моррисом обсуждалась его идея создать в КГБ структуру, которая бы занималась подкупом западных политиков. В реальности эти денежные средства шли бы на создание коммерческих предприятий на Западе, а прибыль делилась между ними пополам.
— Ваши боссы глупо просаживают огромные деньги на помощь слаборазвитым африканцам, — огорчённо высказывался американец, — Я предлагал создавать там предприятия, чтобы хотя бы часть вложений возвращалась обратно. Не хотят. Будет это де способствовать развитию капитализма в освободившейся стране. Вот, идиоты. Хоть бы Маркса своего повнимательней читали бы.
Забавно, но с этой же темой к нему обратился потом генерал-лейтенант Питовранов. Он предложил главе спецслужбы создать специальный, только ему подчиненный отдел. Новая структура должна будет заниматься тайной внешнеэкономической деятельностью, которая позволит сконцентрировать в руках Председателя КГБ огромные средства. Кроме всего прочего, идея иметь в своих руках «личную» разведку, формально не входящую в КГБ и обладающую альтернативной агентурной сетью, понравилась Андропову. Операция получила название «Фирма» и была настолько засекреченной, что о ней долгое время не знал даже ближайший друг Володя Крючков.
Значит, этот скунс с бабьим голосом в сговоре с америкашкой и знает о питоврановской операции. По всему выходит, что эти трое действуют заодно и дурачат меня. На последующих встречах Юрий задал об этом вопрос Моррису. Американец сделал вид, что не понимает о чём речь.
Если по-честному, то Андропов не был бы Андроповым, не постаравшись хотя бы частично отыграть в свою пользу. Уже в фойе бани он ознакомил Крючкова с содержимым папки и с сутью переговоров с шантажистом. Оба решили, что необходимо собрать как можно больше сведений о той шавке, что позволила себе поднять ногу на высокопоставленное лицо. И тогда уже можно будет делать определённые выводы. Поначалу его люди пытались разыскать мальца из бани, но того след простыл. Банные работники ничего о нём не ведали. Говорили, что он у них вообще не работал, просто крутился на побегушках. Позднее обнаружился труп мальца в заброшенном доме в Люберцах. Ещё сложнее было искать данные по шантажисту среди сотрудников МВД. Щёлоков категорически отвергал любое сотрудничество с Конторой в расследовании обстоятельств убийства бывшего детдомовца Вити Чмыхова.
Схема с крышеванием теневого бизнеса действительно заработала, принося сторонам громадные барыши. А в конце ноября того же года состоялась долгожданная встреча с товарищем Y. На этот раз в кабинете на втором этаже ресторана «Славянский базар» в полдень. Этот ресторан Андропов прекрасно знал, поскольку тут раньше находился закрытый пункт питания высокоранговых чинуш из Кремля, Старой площади и прочих ведомств. Впоследствии трудами деятельного московского Первого секретаря партии Николая Егорычева это место стало общедоступным рестораном.
С некоторой долей удивления шеф Конторы проследовал в знаменитый кабинет, где сиживали Станиславский с Немировичем-Данченко. В роскошных апартаментах кабинета, отделанного красным деревом, обнаружился малоприметный тщедушный тип неопределённого возраста в костюмчике цвета фельдграу, навевающего негативные воспоминания с времён войны. Форму этого мышиного цвета носили гитлеровские солдаты. Дополняли облик облезлой крысы неприятный взгляд маленьких глаз и волосы тускло-телесного цвета, отчего голова казалась лысоватой. Перед ним располагался стол, богато сервированный щами в горшочке, битками из телятины с грибами, расстегаями, икрой грибной, салатами и прочими изысками. И венчала всю эту композицию бутылочка французского коньяка Реми Мартин.