— Жизнь даётся человеку один только раз…
Приходится признать, что ангел меня правильно раскусил. Возвернулся сюда именно из-за любимой женщины. Буду добиваться её всеми фибрами и готов заплатить любую цену, чтобы только быть вместе. Начальные позиции у меня вроде бы неплохи. Батя её сам лично приглашал меня к себе домой. Никто его за язык, или другой орган не тянул. Эх, жаль, что он с моей подачи опять устаканится в небожителях. Хотелось бы видеть в тестях человека простого, смертного, без властных закидонов. Как бы уберечь любимую от скорой случайной смерти? Убеждать её отца уйти с высоких постов, это как уговорить кота отказаться от сметанной диеты. Андропов его стопудово замочит тем, или иным способом. Да и хрен с ним, пусть себе давится в разных авариях, хоть до посинения. Только без участия своей дочурки.
Вспомнилось вчерашнее стыдобищное посещение новой соседки. Юленька Максимовна теперь изволит разгуливать под ручку с новыми кавалерами, а своего пассионария Колю Никитина, значит, побоку. Возможно, папа Штирлиц её уже просветил, что от бывшего жениха даже пепла не осталось. Женщина она молодая, внешность модельная. Не в монастырь же теперь уходить?
Её бывших соратников, прекраснодушных ребят сейчас усердно пытают андроповские упыри. Попробовать что ли спасти их через кгбешного друга Степановны. Проще уговорить волка стать вегетарианцем. Не заметишь, как сам окажешься в положении тех же подпольщиков. Или же попросить о помощи Шелепина? Подумать только: престарелые, замшелые партийные вожди перепугались каких-то там мальчишек. Даже диспутов нормальных не смогут провести. Умеют только скучные и пустые речи толкать с высоких трибун.
Кстати о начальных условиях. Денежкой я упакован под завязку. До конца дней своих хватит их на поддержание жизнедеятельности своей неугомонной тушки. Однако, работать где-нибудь нужно будет, иначе в тюрьму запросто посодят. С этим проблем не станет. Даже сейчас, при малолетстве, зовут во всякие ансамбли, Лизок вон синекуру подогнала.
Сокровищницу в этой квартире оставлять нельзя. Рано, или поздно армяно-сестринский альянс на неё натыкнется и распотрошит под ноль. В авдотьиной усадьбе скоро Макс появится и, возможно, Штирлиц. Больше некуда девать, кроме как поместить в камеру хранения на вокзале, или зарыть где-нибудь в лесу. Вообще-то на первое время можно всё-таки к Авдотье в тайник свои богатства забросить. Потом что-нибудь придумается.
Твою ж богадельню! Жилья своего навалом, а жить негде! Отсюда, из чикоматериной халупы, меня будут стопудово настойчиво выпихивать, если я хоть одной извилиной разбираюсь в человеческих взаимоотношениях. В дядиных рощах покою тоже не обрести. Придётся тогда выполнять его бесконечные хотелки. Итак, ставлю себе главные цели: понравиться Шелепину и провести инвентаризацию всего индюшачьего недвижимого наследства. С вовкиной болезнью надо тоже чего-то решать. На текущий момент постараюсь обарахлиться при помощи Любы, далее эвакуирую ценный груз к Авдотье и со спокойным сердцем отчаливаю в Берёзовую Рощу пред дядины ясные очи. Нет, первым шагом нужно сделать звонки и выяснить общую ситуацию, потом уже дёргаться.
Придя к определённости, выполз из своего логова и пошлёпал на кухню чего-нибудь глотнуть. Неожиданно там обнаружилась хозяйничающая в майке и трусах-семейках попугайная морда.
— Чего ты хочешь? — уставился он раздражённо.
— Мартини, Мерседес, женщин… — проговорил вдумчиво, потягиваясь и почёсывая кубики, — Но можно просто стакан воды.
— Послушай, ты всегда такой умный? Да? — вспылил свояк.
— По пятницам, мой друг. Исключительно по пятницам. После дождичка в четверг.
Расслабленной походкой похилял дальше в ванную, проводить обыденный гигиенически ритуал.
— Послушай, Миша. Сбегай в магазин за хлебом, молоком и колбасой. Ещё будут нужны сахар, сыр, масло, мука пшеничная и яйца, — донеслось мне вслед миролюбиво.
Ну, вот, умеет же чел нормальным тоном разговаривать, без выгребонов. Ничего ведь не переломилось. Я привёл себя в удобоваримый вид. Надел треники, куртку, кроссовки, взял трёхлитровый бидон, взял у Ары чирик и поскакал весёлым козликом в магазин. С ночи подморозило, но кромки льда на лужах уже слегка подтаяли. Ветер доносил из ближних лесов будоражащие кровь запахи весны. Невидимые пичуги разразились оглушительным гвалтом.
Гастроном работал обычно с восьми утра и до восьми вечера, а молочный магазин, который на розлив ориентирован, с семи и только до обеда. Там же можно было поиметь свежайшие творог и сметану, тоже исключительно на развес. Почему-то туда всегда толпилась очередь на улице. Занял место в очереди и тут же забился в телефонную будку. Набрал номер квартиры Шелепина. Женский голос, выяснив цель звонка и мои данные, буднично оповестил, что Александр Николаевич ожидается не ранее восьми вечера, а Инна в данный момент находится на реабилитации в санатории где-то на Кавказе. Позвонил Шумилову. Его секретарша Нелли обрадовалась мне, но предложила позвонить попозже. Звякнул в вовкину конуру. Трубку взяла его мать.