Вообще, та ночь в кремлёвской больнице выдалась на редкость беспокойной. Этой ночью Михаил Андреевич стал вторым высокопоставленным пациентом больницы. За час до того, как его привезли в больницу, с кровоизлиянием в мозг туда же был доставлен Арвид Янович Пельше. Поражение мозга не критичное, но подвижности правой половины тела он лишился. Лишился он и связной речи. То, что он пытался сказать, разобрать было невозможно...
***
О смерти Смыслова Леониду Ильичу доложили утром следующего дня — то есть 10-го апреля — во время завтрака, и это окончательно испортило ему и без того не очень хороший аппетит. Плохим аппетит был из-за тревожной ночи, а в особенности из-за полученной вчерашним днём новой информации.
Да, пятница на этой неделе выдалась очень беспокойной. Началась она со звонка Андронова. Тот доложил о разговоре со своим сотрудником, командированном в Иркутск на время кризиса и для обеспечения прямой связи с Колокольцевой. Поговорили с Юрием Владимировичем и сошлись во мнении, что дальше откладывать нельзя! назрела необходимость прямого диалога с Колокольцевой.
Эти угрозы в адрес высшего руководства страны необходимо прекращать. И вообще, пора заканчивать все эти игры в противостояние! В конце концов, она серьёзный человек. Не ей идти на поводу у глупого мальчишки. Она его опекает, поэтому полностью отвечает за его поступки! И то что его мать жива и здорова, не играет никакой роли! По закону за проступки опекаемого полностью отвечает опекун! Точка!
Глава 28. Антоша и колокола
Вторник, 11 апреля, 8-45 московского
Нужно было на час раньше из дома выйти, тогда успели бы. Местные говорят, что оцепление поставили в семь утра. Мама сегодня что-то очень уж долго собиралась, из-за этого вышли из дома без четверти девять. Теперь приходится стоять с другими, ждать неизвестно чего. И ещё сказали, что перекрыты все улицы ведущие к Лавре. В пятидесяти метрах от них два военных ЗИЛа перегородили улицу прямо перед выездом на Карла Маркса. Между их бамперами оставлен проход в метр шириной перед которым курят двое молоденьких милиционеров. Местных, кто идёт на работу, пропускают. Пропускают также тех, кто живёт в той стороне. У всех спрашивают паспорта и проверяют прописку. Вообще, милиции очень много. Через каждые сто метров прохаживается вдоль забора милиционер, так что пройти к Лавре дворами тоже никак не получится.
Ещё говорят, что на вокзале прибывающие в Загорск электрички какие-то люди в гражданском проверяют. В основном цепляются к молодым и людям среднего возраста. У этих спрашивают о цели приезда. Если не командировка, то спрашивают, почему не на работе. Заносят их данные в толстую книгу и грозятся направить им на службу соответствующие письма. Понятно, что большинство из тех, кто приехал из обычного любопытства, пугаются и переходят на платформу до Москвы. Назад уезжают. Пенсионеров в здание вокзала и оттуда на привокзальную площадь пропускают, но предупреждают, что в Лавру им сегодня попасть не удастся.
Сегодня с утра холодно и пасмурно. Солнца совсем не видно, и, кажется, собирается дождь. А может быть, и снег. Ночью тоже было холодно, а сейчас на улице всего плюс три. Полное ощущение, что не весна на дворе, а осень. Пришлось одеваться потеплее и брать с собой зонтики. Короче, тоскливо как-то. Похоже, не удастся сегодня увидеть Сашу. Ей-то много не нужно было — хотя бы издалека на него взглянуть — так нет, и эту возможность у неё отобрали. Обидно...
Кто-то коснулся локтя. Обернулась и от неожиданности рассмеялась. Саша! Собственной персоной! Только подумала о нём, и он тут как тут! Сегодня он тоже оделся теплее. Куртка на пуговицах из чёрного драпа с откинутым за спину капюшоном. На голове серенькая кепка. Брючки и ботинки те же, что она на нём уже видела. Оглянулась на маму, поймала её взгляд, кивнула ей. Та отвернулась от своей собеседницы, с которой они уже минут пятнадцать что-то обсуждают, заметила Сашу и тоже его узнала. Сейчас стоит в нерешительности, не знает, что ей делать. То ли подойти, то ли остаться на месте. Не хочет она ей мешать, да и побаивается она его. Не просто это, оказывается, к Господу напрямую обратиться.