- Ингрийскую дивизию в полном составе, вместе с Четвертой и Второй механизированной, из состава стратегического резерва перебросить в Эстонию, - скомандовал Оладьин.
- В Эстонию?! - От удивления у Маклая открылся рот. - Ваше высокопревосходительство, это же глубокий тыл. В любом случае...
- Вы читали мое воззвание, опубликованное сегодня? - насупил брови Оладьин.
- Так точно, - доложил маршал, - хорошие, патриотические, проникновенные слова, но...
- Никаких "но", - рявкнул Оладьин. - Там черным по белому написано: "Любой вооруженной силе, вторгающейся в территориальные пределы Северороссии и ее союзников". Вермахту - тоже.
- Но Германия - наш союзник, - растерянно произнес Маклай.
- Я не подписывал таких договоров, - отрезал Оладьин. - А вот с Эстонией подписывал. Так что, если вермахт вторгнется в пределы независимой Эстонской Республики, расположенным там войскам надлежит встретить противника огнем и поддержать эстонскую армию в защите ее территории. Доведите это до командиров частей. То же самое - войскам на Восточном фронте. Сдавайте Новгород, но больше - ни шагу назад.
- Ваше высокопревосходительство, - Маклай выглядел совершенно опешившим, - видано ли, чтобы в наших условиях воевать и со Сталиным, и с Гитлером, да еще имея в противниках Британию и США?
- Садитесь, пишите, - скомандовал Оладьин. - К вам, Спиридонович, это тоже относится. Срочно, совершенно секретно. Всем командующим армиями, флотами, округами, фронтами, военными базами. При соприкосновении с вооруженными силами Великобритании и США огня не открывать, отступать в глубь территории и отводить боевую технику и суда. При окружении немедленно капитулировать. При окружении советскими, британскими и американскими союзными войсками капитулировать только перед западными союзниками. При окружении частями Советской армии с боями прорываться на неоккупированную территорию Северороссии. При отсутствии такой возможности прорываться в оккупационную зону США или Великобритании, где капитулировать. Директиву довести до десяти ноль-ноль третьего февраля тысяча девятьсот сорок четвертого года.
Поставив точку, Макторг поднял глаза и произнес:
- Первое соприкосновение произойдет в одиннадцать?
- В двенадцать, - буркнул Оладьин. - Подготовиться должны успеть. Свободны.
Когда военные вышли, адмирал тяжело вздохнул:
- Ну, вот и всё. Никогда не думал, что мне придется вот так капитулировать.
- Попытки добиться величия насилием всегда заканчиваются именно так, в лучшем случае, - ответил Алексей.
- Может, хоть за Эстонию людей не будем класть? - спросил Оладьин. Все равно она нам не достанется. За Наровой немцев будет встретить сподручнее.
- Должок у нас перед эстонцами, - пояснил Алексей. - Кроме того, если сейчас отдадим Эстонию, потом Советы могут туда вперед британцев и американцев успеть. Нейтральная Эстония у границы нам лучше, чем Эстонская ССР.
- Ясно, - снова вздохнул Оладьин, - И все же жаль.
- Немцы не забеспокоились? - спросил Алексей.
- Забеспокоились, конечно, - проворчал Оладьин. - Штюм был у меня через четверть часа после объявления войны Англией. Я заверил его, что будем держаться. Предупредил и о твоем назначении, с целью отсрочить вторжение союзников и потянуть переговоры. Вроде проглотили. Жаль, что так...
- Я же вас предупреждал, - проговорил Алексей.
- Но ведь он всегда слушался этого монгола, - заломил руки Оладьин.
- Нельзя строить политику на таких интригах, - произнес Алексей. - За людей никогда нельзя ручаться. Это правило.
- Слушай, Алексей, - наклонился он вперед, - ты обещаешь, что мы не станем ни чужой колонией, ни марионеткой?
- Я сделаю все возможное, - произнес Алексей. - Чтобы быть свободным, надо всегда и всеми методами за эту свободу сражаться.
Он поднялся, подошел к телефонному аппарату, снял трубку и произнес:
- Это Татищев. Соедините меня с министром экономики. - Потом, подождав несколько минут, произнес: - Здравствуйте, господин Леонтьев, извините за поздний звонок, но я бы хотел видеть вас завтра в восемь утра в своем кабинете. По какому вопросу? Перевод экономики на мирные рельсы.
* * *
Пассажирский самолет приземлился в Тушино. Чертыхаясь и матерясь, Павел направился к выходу. Все-таки тяжело двигаться после столь долгого перелета. Чтобы вернуться из Швеции, ему пришлось пробираться через Англию, Америку и Дальний Восток. По прямой-то всего ничего, но - война. Один только плюс: удалось повидать дочерей, живущих в Хабаровске, в эвакуации. Старшая, Роза, совсем уже невеста. Слава богу, удалось отправить их в тыл в первый день войны. Проклятая Северороссия - давний враг. Если бы не происки петербургских буржуев, может, и не пришлось бы расставаться на два с половиной года. "Ничего, - подумал Павел, - скоро мы закроем эту страницу. Лёшка - сволочь, раскусил. Хотя, даже в этом случае, он же должен понимать, что мы не отступим. Победа социализма неизбежна. Я лишь хотел сохранить людей. Вся кровь, которая прольется теперь, будет на Алексее. Северороссия все равно будет нашей. Не надейся, Лёха, на чудо. Чудес не бывает. Мы победим".
Подойдя к трапу, он с удивлением обнаружил, что около самолета стоит "эмка", а рядом с ней, как изваяние, застыл офицер кремлевской охраны. Как только Павел ступил на землю, офицер в полушубке подошел к нему, козырнул и произнес:
- Товарищ Сергеев, вас срочно хочет видеть товарищ Берия.
Когда Павел вошел в кабинет Берии, он уже еле держался на ногах от усталости. В машине Павел немного прикорнул, что, впрочем, только разморило его, но вовсе не принесло облегчения. С трудом ворочая языком, он произнес:
- Слушаю вас, Лаврентий Павлович.
- Садись, - буркнул Берия. - Пока ты летал вокруг света, произошло кое-что. Во-первых, вчера США и Великобритания объявили войну Северороссии.
- Что же, - проговорил Павел, - если они перекроют поступления норвежской нефти в Северороссию, это только нам на руку. На десант они вряд ли отважатся.
- Ошибаешься, - возразил Берия, - Великобритания и США сконцентрировали пять дивизий вторжения на севере Норвегии.
- Десант - хлопотное дело, - поморщился Павел. - Впрочем, если они захватят Кольские месторождения... Плохо, конечно, но их оккупационная зона там большой погоды не сделает. С пятью дивизиями они не многого добьются. Северороссы воевать умеют. А чем быстрее Оладьина отрежут от нефти, тем скорее он сдохнет. Нет худа без добра. Северороссы могут задержать их под Петрозаводском. Мы в это время многое успеем.