- Ясно, - сквозь зубы процедил Алексей. - Пока ничего не предпринимаем. Следим за ситуацией.
- Может, тайно привести армию в состояние боевой готовности?
- Нет, - отрубил Алексей. - Змея меняет шкуру. В этот момент ей не до агрессии. Но если она почувствует угрозу, то станет смертельно опасной. Наблюдать.
Положив трубку на рычаг, он тяжело оперся о стол и тихо проговорил:
- Не ожидал от тебя, Павел. Что же, опять мы нос к носу.
Алексей тяжело вздохнул, выпрямился и, решительной походкой выйдя на веранду, произнес:
- Я буду баллотироваться на пост президента в следующем году, Петр Петрович.
Эпизод 9 РАЗВЯЗКА
- Я решительно не согласен с вашей политикой, Лаврентий Павлович! - уже не говорил, а кричал Павел.
Нервными шагами он ходил по знакомому кабинету в московском Кремле, ранее принадлежавшему Сталину.
- Всего три с небольшим года прошло со смерти Иосифа Виссарионовича, а Советский Союз не узнать. Вы дали концессии на многие виды деятельности крупным американским и западноевропейским компаниям. Это же прямой подрыв экономики! Вы разрешили создание производственных кооперативов и аренду земли у колхозов и совхозов крестьянами-единоличниками. Частная торговля процветает. Я понимаю, вы провозгласили второй НЭП. Но сейчас же не двадцать второй год. Я с ужасом думаю, что Североросская Народная Республика сейчас более социалистическая страна, чем Советский Союз.
- Да уймись ты, - грозно блеснул на него стеклами пенсне Берия. Концессия - это еще не сдача политических позиций. Варшавский блок крепок как никогда.
- Крепок?! - всплеснул руками Павел. - В Праге частное предпринимательство цветет пышным цветом. В Венгрии уже начали возвращать ранее национализированные предприятия. В Польше создаются акционерные общества. Это называется - крепок?! Один Ульбрихт в ГДР пока держится.
- Нам надо восстановить народное хозяйство после войны, - процедил Берия.
- Тогда бы Сталин ввел НЭП еще в сорок шестом, - кинулся к оппоненту Павел и резко понизил голос. - Я же говорил вам, что в моем мире был другой путь.
- И ты сам рассказал мне, куда этот путь привел, - усмехнулся Берия.
- Да я же говорил, говорил, что это из-за просчетов руководства! сплел пальцы рук Павел. - Вот я веду Северороссию по социалистическому пути...
- И у тебя кризис, - спокойно вставил Берия.
- Конечно, у нас кризис! - вскричал Павел. - Вы же подняли цены на все поставляемое нам сырье в два, в три раза! Торгуете с нами по тем же ценам, что и с Западом!
- Но в переводных рублях, заметь, - уточнил Берия.
- Ну и что? Продукция североросских предприятий идет по тем же ценам, что и прежде.
- Подними цены, - безразлично проговорил Берия.
- Мы подняли, - вскинул руки Павел, - и вы сразу отказались от поставок новгородского Турбинного завода и заключили контракт с петербургским Невским заводом.
- Потому что у них лучше турбины, - пояснил Берия. - У них лицензия "Сименс" на автоматику. У них оборудование пятидесятого года, а вы всё еще работаете на станках и по технологиям тридцатых. Ваши турбины по всем показателям уступали западным, а цену ваш Госкомцен запросил такую же.
- А поддержать союзника? - вспыхнул Павел.
- А беречь народные деньги? - склонил набок голову Берия. - Ты лучше скажи, зачем при таком кризисе ты наращиваешь армию?
- Так вы же ее сокращаете, - проговорил Павел.
- Конечно, - ухмыльнулся Берия, - международная напряженность спадает. Мы решили, что двухмиллионной армии для СССР будет достаточно. На эту цифру и выйдем к пятьдесят восьмому.
- А товарищу Сталину было недостаточно, - наставительно произнес Павел.
- У Сталина были свои планы, - пожал плечами Берия, - у нас свои. У тебя ко мне всё?
- Да уж, говорить больше не о чем, - процедил Павел. - До свидания, товарищ Берия.
- Всего хорошего, господин президент, - ухмыльнулся Берия и уткнулся в бумаги, лежащие на его столе.
Вихрем вылетев из генсековского кабинета, Павел помчался по кремлевским коридорам. "В Москву я больше не ездок, - вертелась в уме дурацкая фраза. С Пекином много легче разговаривать. Товарищ Мао - настоящий коммунист. И Ульбрихт, а этот... Какой я идиот! Кого я привел к власти! Думал, спасаю мировой коммунизм, а возвел на престол этого палача. Да он хуже Горбачева. Тот просто вожжи отпустил, а этот действует хитрее. Полная подконтрольность страны партии и партии генсеку сохраняется, а куда идем? В капитализм. В обычный капитализм с имперской окраской. Господи, да что же я наделал? Зеков из ГУЛАГа потихоньку начали выпускать. Политических, вот что страшно. Уголовных, тех, что в пятьдесят третьем выпустили, после ареста Хрущева с компанией, всех снова пересажали. Показал товарищ Берия, как борется с преступностью. А врагов народа - на волю! Да не только врагов... Не все они были врагами, были и ошибки. Даже мне прислали справку о реабилитации Наталии, умершей в сорок втором в лагере. Но ведь это подрывает веру в правоту партии, вот что страшно. Я-то думал, что помогаю утвердиться продолжателю дела Ленина-Сталина, а поддержал его могильщика. Марксизм-ленинизм по-прежнему официальная идеология, ну и что? Празднуем Первое мая и Седьмое ноября, ну и что? На практике - отступление по всем фронтам. Неужели я проиграл? Неужели не только не добился главной цели своей жизни, но и похоронил коммунизм в этом мире на три десятилетия раньше, чем это произошло в моем? Нет, нет и нет! Мы еще повоюем. Сейчас же, немедленно, вылетаю в Пекин. Оттуда - в Берлин. Мы еще построим ось из стран истинного социализма. Мы еще отстоим наше дело. Наши дети еще будут жить в социалистическом, а может, и в коммунистическом обществе".
* * *
Английские газоны всегда производили большое впечатление на Алексея. Еще в семнадцатом, попав на берега туманного Альбиона, он подолгу стоял у этих ровных, покрытых изумрудной травкой участков земли и любовался. Что-то неестественное, но очень приятное виделось человеку, любящему порядок и организацию, в этих традиционно вечнозеленых газонах, аккуратно подстригаемых из поколения в поколение. А эти очаровательные изгибы дорожек английских парков! А кусты, постриженные в форме правильных кубов или шаров! Все это вселяло в сердце Алексея обманчивое, ко столь приятное ощущение покоя и незыблемости мира. И вот теперь он снова любовался этим неподражаемым пейзажем, шагая по песчаной дорожке английского парка к богатому двухэтажному дому, со стенами, увитыми плющом. Дом был построен в середине девятнадцатого века... в Швейцарии.