— Ты сам не веришь в свои слова, и всё равно спрашиваешь меня, — Фёдор тоже поднялся. В этот момент раскрылись входные двери, и в зал вошёл отряд гвардейцев, идущих на граничное дежурство.
Оба инквизитора отвлеклись от разговора и посмотрели на них. Четверо мужчин, всем меньше тридцати, подтянутые, здоровые и гордые. Гордые, что идут выполнять миссию по защите всего человечества. Пусть это не было написано на их немного уставших лицах, но, несомненно, в душе каждый из них оправдывал всю свою жизнь, служением Ордену и верил в то, что именно от него зависит победит ли человечество в войне. Вера в это оправдывала ложь, которая непременно проникала в общение с любым человеком, не знающем о демонах, Ордене и войне. Неважно кто это был: девушка, друг, мать, жена, сосед или продавщица. Всех их приходилось обманывать, выдумывая несуществующие работы, места и занятия. Ложь как паутина окутывала Орден, закрывая человечеству рот, глаза и уши…
=== Глава V — Выходные закончились ===
Отряд гвардейцев прошествовал через приёмный зал и скрылся в лифте. Мужчина, замыкающий отряд неотрывно смотрел на Николая, но когда их взгляды встретились, тут же отвернулся.
— Ты его знаешь? — отстранённо спросил Фёдор.
— Кого?
— Того гвардейца, что пялился на тебя как на поп-звезду, — издав короткий смешок, командир повернулся к собеседнику.
— Впервые вижу.
— Странно. Он-то тебя точно знает. Кажется, ты становишься знаменит. Может, скоро нам нужно будет верить не в инквизиторов и начальство, а в тебя?
— Я вовсе не это имел в виду.
— Да? А что тогда? Считаешь, что слепая вера это правильный путь для нас?
Серьёзный взгляд инквизитора почти прожигал в Николае дыру, но тот сумел ответить ему тем же. Спустя пару секунд молчания, холодный взгляд Николая чуть дрогнул и он заговорил:
— Боюсь, что выбирать путь уже поздно Фёдор. Мы начали войну, вторглись в Лимб, пути назад нет. Мы не можем позволить, кому бы то ни было усомниться в Ордене, и начинать надо с себя. Ты спрашивал меня, что я знаю. Я отвечу тебе — я знаю правду о ритуале слияния, а ещё я знаю, что если кто-то ещё узнает её, то ничто не спасёт Орден от хаоса. Помнишь, что творилось в первые дни после ритуала? Помнишь, как бравые инквизиторы, гвардейцы и сквайры, не могли унять дрожь, видя всё новые и новые силы демонов. Командованию удалось тогда взять ситуацию под контроль. А теперь представь что будет, если всё это повторится, с одним маленьким изменением — не будет веры.
Николай говорил и говорил, смотря прямо в глаза командиру. Смятение, что он видел в них, пугало его. Вся жестокость правды вывела из равновесия даже Фёдора, что уж говорить о других. Филипп и совет были отчасти правы. Нельзя допустить развала Ордена из-за предательства Карла. Пусть лучше предателем будет Виктор — простой охотник, — додумав до этого места, Николай невольно заскрипел зубами и силой заставил себя перестать думать.
— Вот значит что. Ты думаешь, правда способна развалить Орден? Немыслимо… — Фёдор отступил на шаг и отвёл взгляд. — И что ты намерен делать?
Тихий смех Николая, заставил командира вздрогнуть, и посмотреть на него вновь. Лицо смеющегося инквизитора перекосила жестокая улыбка, больше похожая на гримасу боли. Он смеялся словно бы сам над собой и наконец, ответил:
— Ничего. Я такой же член Ордена, как и все мы, и занимаюсь я тем же самым. Я просто выполняю приказы. Не это ли самое яркое проявление веры, о которой мы говорили?
— Веры… А что если веры будет недостаточно?
— Брось Фёдор, я не могу ответить на все твои вопросы. Спроси об этом у Корина, если хочешь, — пожал плечами Николай и, улыбнувшись искренней улыбкой, сел обратно на скамейку, всем своим видом показывая, что не намерен продолжать бессмысленный разговор.
Командир обвёл его задумчивым взглядом и, вздохнув, попрощался. Затем он скрылся среди толпы, собравшейся перед лифтом, а Николай снова погрузился в воспоминания. Вот только навязчивая мысль о выборе, что он сделал, никак не давала ему сосредоточиться на всплывающих из глубины памяти образах. В конце концов, бросив безрезультатные попытки, он тоже поднялся со скамьи.