— Скажи им, что Великий Дух Макс Са, муж Алолихеп и отец Максхепа, требует выделить воинов. И привези этих воинов с собой в Берлин.
— А меня не сожгут за такие слова, Великий Дух? — в голосе Балта звучали сомнения.
— Если им знакомы имена Алолихеп и Максхеп, можешь смело передать мои слова правителю. Самое плохое, что с тобой могут случиться — тебе не дадут воинов и посоветуют покинуть их город.
— Я всё сделаю, плыть туда почти три недели, столько же обратно. Но постараюсь вернуться как можно скорее, — заверил меня Балт, довольный тем, что отделался одним поручением.
Полтора месяца плавания мне показалось многовато. Очевидно, что со времен Тиландера мореходные навыки Русов утрачены. В любом случае выбирать не приходилось: если этот Одос является Родосом, подаренным мной Алолихеп, то оставалась надежда на помощь. Алолихеп происходила из царской семьи, она ни за что не допустит захвата трона. Кроме того, она была мне беззаветно предана, души не чаяла, потому и покинула Максель, убедившись, что я не вернусь. Вот в чем не сомневался, так это в том, что она передаст всю информацию обо мне сыну и внукам. При нашей встрече Алолихеп помнила историю своего рода с пятого колена: вот что значит происхождение.
Остаток дня провел, подгоняя под себя доспехи, принесенные Бордом и Терсом. Богдан и Баск мучили представленных им лошадей, пытаясь сдружиться с животными. Ната всё эти дни проводила, лежа в большой деревянной кадке, отмокая от многомесячной грязи. Девушка за неделю расцвела, только стрижка под мальчика угнетала ее.
— Кушать будешь? — девушка только вышла из ванной, вытираясь куском чистой ткани, поданной служанкой.
— Нет, мне надо еще массу дел сделать, утром надо в путь.
— Я же еду с тобой? — как само собой разумеющееся констатировала девушка, облачаясь в чистые одежды.
— Это не прогулка, Ната, мы собираемся проникнуть на чужую территорию, захватить парочку пленных. Будет боестолкновение, мне врага бить или тебя охранять? — еле сдерживая раздражение, я пытался вылезти из очередного доспеха, но дотянуться до шнуровки на спине не получалось.
— Я помогу, — скользнув как кошка, Ната освободила ремни, помогая мне снять доспех.
— Спасибо, — буркнул, собираясь выйти во двор, где слышалось цоканье копыт.
— Еще рано, — улыбнулась Ната, — мы еще не поймали пленных и не допросили их.
Она рассмеялась с выражения моего лица:
— На каком языке будешь вести допрос, Макс? Ты знаешь немецкий? Или притащишь пленных сюда, чтобы я могла поговорить с ними? Видишь сам, что мое присутствие крайне желательно.
Аргумент был железный: какой смысл таскать пленного на расстояние двухсот километров, не имея возможности его допросить? А если попадется раненый, доживет он в пути до Берлина? Пожалуй, она права, ее присутствие в отряде желательно.
— Ты не умеешь ездить верхом, — сделал я слабую попытку возразить.
— С тех пор, как мы попали в Берлин, ты целыми днями занят. А всё это время училась ездить на лошади, — улыбнулась Ната. — Видишь, какая тебе хорошая девушка досталась?
— Хорошие давно мертвы, — брякнул со злости, что эта пигалица аргументированно меня положила на лопатки. Лицо Наты исказила гримаса боли, молча она ушла в спальню, не проронив ни слова.
"Дурак, полный кретин, — поставил мне диагноз внутренний голос. — Пошел ты на буй«,— не стал рассусоливать с ним, прекрасно осознавая собственную неправоту.
До темноты провозился, прилаживая стремена, выкованные Шамом по моему эскизу. Поставив ногу в стремя, залихватски вскочил на своего черного жеребца, коня Терса, милостиво подаренного мне. Жеребец, гарцуя на месте, проявлял нетерпение. Отпустив повод, пришпорил, направляя его в ворота.
— Макс Са, стой! — Богдан рванул к своей лошади. Выскочив за ворота, пустил жеребца вскачь в сторону юга.
Богдан, привыкший к верховой езде, нагнал у меня уже в предместье. Поравнявшись, мы молча шли рысью, пока у меня с непривычки не заболела пятая точка. Молча, развернув жеребца, шагом направился обратно. Вернувшись, отдал повод конюху, присланному мне в услужение Терсом: что делать дальше с жеребцом, парень точно знает лучше меня.
С Натой мы помирились: великая сила ночной любви способна загладить даже серьезные обиды. Скрепя сердце пришлось согласиться с ее присутствием в отряде. От прежнего плана — провести рейд силами пятидесяти всадников — я отказался. Слишком большой отряд, чтобы скрытно действовать на чужой территории. Утром наш небольшой отряд насчитывал всего пятнадцать человек: мы с Натой, Богдан, Баск и Борд со своим десятком лучших всадников. Тепло попрощавшись со своей гвардией и озадачив Терса необходимостью изготавливать арбалеты днем и ночью, выдвинулись в путь. Проезжая мимо порта, не увидел судна капитана Балта на рейде. «Зерг» ушел в дальнее плавание, пользуясь утренним отливом.