— Берта, — вслух вырвалось у меня, Grosse Berta.
Немец едва не взвыл от радости, услышав из моих уст немецкие слова.
— Уведите его и накормите, прежде чем посадите в подвал. Этот парень заслужил нормальный обед, — Богдан бросил на меня удивленный взгляд, но перечить не осмелился.
— Второго заводить? — Баск показался из-за двери.
— Да! Ната, расспроси его так же, как и первого.
Погруженный в свои мысли и воспоминания, пытался вспомнить про тот документальный фильм. События произошли давно, большинство информации стерлось из памяти, но кое-что я помнил. Помнил название этой адской машины и что стреляла пушка далеко огромными многотонными снарядами. Неужели Дитрих отлил такую огромную пушку, что даже воин из его армии так боялся? Думая о пушечном вооружении немцев, я не задумываясь решил, что наши пушки примерно соразмерны по своим тактико-техническим характеристикам. Ружья немцев по уровню изготовления соответствовали началу семнадцатого века.
Но как они умудрились отлить гигантскую пушку размером с лошадь? Это ведь только высота станины пушки — с лошадь, если я правильно понял немца. А ствол? Он получается метров пять, не меньше. Обычное ядро из такой разнесет стену при первом попадании. А после вперед пойдут тысячные силы немцев: даже если призвать из Берлина всех воинов, нам не сравняться с ними в живой силе. Да и ружья у них, наверное, есть, время для этого у Дитриха было.
Второй пленный не дал больше информации, но подтвердил о существовании огромной пушки, выстрел которой сносит целый дом. Велев проводить его в подвал, вызвал к себе Гурана:
— Мне нужна бумага и чернила. Напишу письмо Дитриху, предложу перемирие и союз. Боюсь, нам не выстоять против немцев, если информация наших пленников верная.
Гуран иногда понимал с полуслова: не задавая, вопросов он исчез и вернулся через полчаса с грубым листом пергамента и чернилами красного цвета.
— Ната, садись, будем писать письмо немецкому королю.
— На немецком? — спросила девушка, устраиваясь за небольшим столиком.
— На китайском, — огрызнулся я, но, заметив, как вытянулось лицо девушки, добавил: — Конечно, на немецком.
— У меня грамматика хворает, — Ната покраснела, уткнув глаза в пергамент.
— Ната, — едва сдержался от мата, — какая к черту грамматика? Главное, чтобы смысл послания был понятен. Сможешь написать?
— Смогу, — уже уверенно ответила девушка, обмакивая перо чернильницу.
— Пиши, — я начал неторопливо диктовать.
«Приветствую тебя, король Дитрих. Твои воины, скорее всего, по недоразумению, приняли мой городок за вражеский и пошли в атаку. Мой гарнизон был вынужден принять ответные меры и уничтожить нападавших. Попавшие в плен воины рассказали о принадлежности к славному племени Дойчей, с которыми у Русов нет войны на настоящий момент. В знак своих добрых намерений, отправляю к тебе попавших в плен твоих воинов с заверениями в дружбе.
Дитрих, земля в этом мире пустынна, ее хватит, чтобы наши народы жили тысячу лет, не устраивая войн. Горная цепь между нашими землями будет служить границей между владениями. Всё, что находится выше нее, является твоими землями. Всё, что находится ниже нее к югу, — владения Русов. Кроме того, мои владения располагаются на островах Средиземного моря, надеюсь, ты учтешь мои интересы в море. Мы можем торговать, обмениваться знаниями, установить добрые отношения. Русы — миролюбивый народ, были, есть и останутся. В то же время, Русы не терпят насилия над собой и будут принимать меры в случае нападения на них. Предлагаю тебе мир и дружбу, протягиваю открытую руку. Лишь от тебя зависит, уважаемый Дитрих, останется моя рука открытой или сожмется в кулак, чтобы нанести удар любому врагу. В случае принятия моего предложения жду ответа с обратным гонцом в течение десяти дней. Отсутствие ответа в течение этого срока буду считать отказом.
Император Русии Макс Са I».
Закончив писать, Ната отложила в сторону перо.
— Прочти мне вслух письмо, хочу послушать, как оно звучит, — попросил девушку. В письме было много ненужных слов. Меня коробило от словосочетания «Уважаемый Дитрих», но политика, как известно, дело весьма грязное.
— Ты думаешь — сработает? — спросила Ната, нарушая молчание.
— Не уверен. Если он пропитан идеями нацизма, письмо его не остановит. Но короля делает свита, в его окружении должны быть здравомыслящие люди. Надеюсь, что они прислушаются к голосу разума, да и уничтоженный отряд должен их хоть немного остудить. А вот прислушается Дитрих к советникам или нет — это уже вопрос. В любом случае письмом я выиграю время: немцам понадобится время, чтобы попытаться понять, какую цель я преследовал, предлагая мир. Часть из них воспримут письмо как слабость, но часть будет упрашивать короля воспользоваться шансом, чтобы лучше узнать Русов и их императора. Кроме того, я даю ему ложную надежду, что буду сидеть без активности в течение десяти дней, ожидая ответа, — улыбнувшись, закончил фразу.