— Макс Са, из леса вышли несколько человек, один машет белой тряпкой, — воина я не знал, но видел его на стене пару раз.
— Когда?
— Сейчас, Шрам сказал, чтобы я бежал к тебе, он видел, что ты у воды.
— Пошли, Ната, похоже, что парламентеры. Это мы с тобой удачно вместе вышли прогуляться, — поспешил я за воином, благо идти совсем недалеко. Вместе с девушкой поднявшись на стену, встретился с встревоженным Шрамом:
— Макс Са, это хитрость. Они что-то задумали.
Кинув взгляд в сторону леса, увидел, как в сотне метров от опушки в нашу сторону медленно идет троица людей, размахивая белым куском ткани.
— Не думаю… Похоже, Дитрих решил увидеть своего врага лично. Пойдем мы с Баксом и Натой, потому что кроме неё никто языка не знает.
Выйти пришлось через вторые уцелевшие ворота. Проходя арку в стене, поймал себя на мысли, почему немцы не таранили сразу двое ворот. Зайди они через два пролома, нам было бы куда труднее отразить атаку.
Троица с белым флагом остановилась примерно на середине пути от леса до стены. Перед выходом подозвал к себе Гурана, предупредив его, чтобы со своими всадниками был готов броситься нам на выручку. Лучшие арбалетчики тоже были на стене, вместе с лучниками. В случае ловушки нам надо пробежать около ста метров, чтобы оказаться под прикрытием своим стрелков. Да и конница Гурана, вылетев в атаку, сможет нас прикрыть. От идеи пушечного прикрытия отказался: точность выстрелов оставляла желать лучшего.
Честно говоря, я не ожидал ловушки, если среди переговорщиков будет Дитрих. Немецкого короля распирает любопытство, он попытается понять, кто я такой.
Пройдя свою половину дороги до середины открытого пространства между стеной и лесом, мы приблизились к троице. Если ловушка и была, то Дитрих не взял бы с собой Ганса, ещё не оправившегося от ранений. Знай я, что будет Ганс, можно было не брать Нату, немец прилично говорил на русском, особенно когда сам того хотел.
Я остановился в двух метрах от немцев, разглядывая молодого юношу в центре. Парню — от силы двадцать с хвостиком. Белая, даже довольно белая кожа, серые глаза, удлиненный череп. «Долихоцефал», — всплыл в голове термин. Что нацисты именно такую форму черепа считали арийской. Парень был чуть пониже меня, на плечах — меховая накидка. Одет в кафтан синего цвета, широкие черные штаны с лампасами. На поясе — кинжал с рукоятью изображающей голову хищной птицы.
— Я — король фюрлянда Дитрих Первый, кто ты? — нарушил молчание мой визави.
Дождавшись перевода, ответил не менее пафосно:
— Великий Дух Макс Са, император Руссии! — Ната запнулась, не зная, как перевести мои титулы и просто перевела «Император Руссии Макс Са».
Дитрих несколько секунд пожирал меня глазами. Я выжидал, пусть мальчишка говорит первым, это ему понадобились переговоры, а не мне.
— Я предлагаю сдаться и принести мне клятву верности. Честно и вовремя платить налог в казну фюрлянда, по первому требованию выставлять воинов и отдать мне одного из сыновей в заложники. С ним будут обходиться хорошо, учитывая его происхождение и наши отношения. В таком случае обязуюсь поддерживать мир и отвести свою непобедимую армию обратно в Регенсбург.
Мне удалось сдержать улыбку, когда Ната закончила переводить. Даже Ганс метнул на своего монарха удивленный взгляд, словно сомневаясь в адекватности последнего. Смех мне удалось сдержать, а вот остроту не смог удержать:
— Прости, как ты назвал свою армию? — Ната перевела вопрос, не скрывая своей улыбки.
Дитрих напыжился и повторил:
— Непобедимая!
— Кем непобедимая? У тебя были раньше войны с дикарями? Потому что в двух боях с моими воинами твоя армия оказалась как раз победимая!
Ната долго подбирала слова, чтобы точно передать суть моей фразы. Выслушав перевод, Дитрих вспыхнул, его серые глазки превратились в холодные льдинки.
Ганс шепнул ему пару слов на ухо, молодой монарх убрал руку с рукояти кинжала и выдохнул:
— Я предлагаю сдаться и выполнить мои условия. В случае отказа — твой город сожгу и пройдусь по всем землям, не оставляя никого в живых.
— Может быть, и пройдешься, не знаю, — флегматично пожал я плечами, — но город вначале возьми. И уноси трупы своих людей, рыбы в озере уже лопаются от такого обильного угощения.
Ната перевела: я ожидал взрыва, но Дитрих уже освоился, выдержав удар про Дойчей, которых мы выбрасывали в озеро. Я встретился взглядом с Гансом: в его глазах отсутствовала ненависть, скорее сквозило удивление и уважение. Пауза затянулась.