Наблюдатели со стены доложили, что спустя небольшое время после моего разговора с Дитрихом в лагере противника появилось оживление. Несколько раз из леса появлялись конные разъезды, но приблизиться к стене не рисковали. Весь остаток дня прошел в ожидании нового штурма.
Когда осеннее холодное солнце спряталось за горизонтом, сомнений у меня не осталось: Дитрих готовился к ночной атаке. Ночь выдалась темной, а когда темнота полностью укутала землю, появился туман. Он всё сгущался, костры во вражеском лагере исчезли из зоны видимости.
— Атака будет ночью, подними всех воинов, сегодня ночью решится, кто победитель. — Выслушав указания, Шрам отправил сразу двоих гонцов, чтобы мобилизовать отдыхающих воинов.
— Шрам, жду тебя вместе с сотниками и десятниками у себя дома, — торопливо пошел домой. Холодало, да и подкрепиться не мешало. Баск шел рядом, положив руку на меч.
— Собери свой отряд, пусть возьмут ружья. Нет смысла их беречь, если враг прорвется, — потеряем всё.
— Хорошо, Макс Са!
Ната уже собиралась лечь, переговоры с Дитрихом ее утомили. Будучи чувствительной, она всегда слабела при виде дикой силы и угрозы, исходящей от соперника. После встречи с немцами отправил ее домой, потому что девушка едва держалась на ногах. Неспешно перекидываясь с ней словами о ситуации в городе, выпил подогретый бульон, съел кусок отварного мяса.
Шрам с командирами подразделений явился быстро. Люди в комнату набились так, что яблоку негде упасть. Поделившись своими подозрениями относительно ночной атаки, которую следовало ожидать ближе к рассвету, обрисовал план обороны города.
Слушали меня внимательно, не перебивая. Когда закончил, слова попросил один из десятников:
— Макс Са, это Главный Дух-Бог сказал Тебе, что враг ночью атакует?
— Нет, так я думаю сам. Приближается зима, Дитриху надо покончить с нами как можно быстрее, не дожидаясь холодов. Это мы можем отогреться в теплых домах, а Дойчи сейчас — под открытым небом. Кроме того, если выпадет снег, лошадей надо обеспечить кормом, а я не думаю, что они об этом позаботились. В другом мире их предки так же зря понадеялись на блицкриг, хотели быстро завоевать огромные пространства. В результате теряли воинов от морозов и от такого сопротивления, что потом целый год бежали.
— Хаман, твое дело — выполнять указание, а не задавать глупые вопросы, — грубовато осадил десятника Шрам.
— Ничего, пусть лучше задаст, чем будет не понимать, чего ждать от врага, — вступился я за десятника. После этого вопросы посыпались: полчаса отвечал каждому, ещё раз подчеркивая, что наша победа зависит от слаженных действий.
— Найдите белую ткань, нарежьте ее полосками и обвяжите головы своих воинов, и про себя не забудьте, — напутствовал командный состав своей армии на прощании. Это пожелание сбило с толку всех, первым не утерпел сам Шрам.
— Макс Са, зачем?
— Ночь темная; кроме того, туман становится сильнее. Будет нелегко отличать своих воинов от чужих. А когда у человека на голове повязка — значит, это свой.
После ухода сотников и десятников, позвал к себе Арна и Мерса, неразлучную парочку друзей:
— Приготовьте трех лошадей, будьте готовы скакать, если Дойчи станут побеждать. Отвезете Нату в Берлин к Терсу, дальше сами решите, что вам делать.
— Макс Са, Ты прогоняешь нас, — чуть не взвыл Мерс. Арн просто остался без слов, хлопая глазами.
— Не прогоняю, мы можем сегодня проиграть: враги очень сильны, и их много. Не хочу, чтобы к ним в руки попала моя жена, — объяснил парням. Я не забыл масляный взгляд Дитриха, когда он понял, что Ната — женщина.
— Я никуда не поеду без тебя, — девушка как фурия выскочила из нашей комнаты,
— Поедешь!
— Почему ты решил, что я поеду? — голос Наты сорвался.
— Потому что ты беременна и обязана сохранить жизнь нашему ребенку, — устало возразил девушке. От ее криков начало пульсировать в висках.
— Как? Как ты понял, я даже сама не уверена! — Мои слова умерили пыл Наты.
— Не забывай: я все-таки врач. И есть косвенные признаки, плюс твое эмоциональное состояние — вот и сделал вывод.
— Макс, не прогоняй меня, — взмолилась девушка, повисая на шее. Оба моих Руса тактично вышли наружу, не мешая супружеской сцене.
— Ната, если я буду уверен, что в случае проигрыша ты в безопасности — выиграю бой. Это крайний вариант, если мы не выдержим немецкого напора. Просто не ложись, оденься по-походному и будь готова. Если мы отобьемся — никто никуда не поедет. Мне пора, береги себя и нашего будущего ребенка, — поцеловав девушку, вышел во двор.
— Вы меня поняли, Арн, Мерс?
Парни синхронно кивнули.