— Зачем? Для чего? — развела в возмущении Алекс руками. — Ты можешь хотя бы сейчас мне рассказать, чем занималась моя семья и почему их так быстро не стало почти одновременно?
— Я также буду молиться, чтобы ты об этом никогда не узнала. Но если ты всё же ввяжешься в неестественную ситуацию, я всегда буду рад помочь тебе. Ты знаешь, где меня можно найти и как. Живи обычной жизнью, Алекс. Как сказала Ариша, твои родители желали для тебя только этого. Они все до безумия любили и оберегали тебя.
— От чего, мать твою, чёртов ты праведник? — не выдержав этого всего, выругалась она. — От чего и кого они защищали меня?
— Я всё сказал тебе, малышка, — упрямо произнёс Джон, и, зная его, Алекс не сомневалась, что из него больше слова не вытянешь, даже клещами. — Собирай свои вещи и уезжай. Конверт с деньгами на первое время лежит в гостиной на комоде.
Последнее, что она видела из своей прошлой жизни, это то, как языки пламени поглощали хоть и временный, но всё же их дом, в котором она была так несчастна. А была ли она вообще когда-нибудь счастливой? Так же как и этот дом, в ней самой что-то сгорело, оставив ей напоследок лишь только пепел воспоминаний.
А в это же время, совсем неподалеку между городами Навахо и Холбрук, в окаменелом лесу на его опушке, которую, словно оберегая от чужого глаза, обступили высокие деревья, раздался душераздирающий громкий вой волка, от которого стыла кровь в венах и который ещё долгое время раздавался в лесу. Зверь сидел над убитой девушкой. Девушкой, которая была предназначена ему звёздами и вселенной, — его парой. Не веря ещё в произошедшее, волк толкал мордой нагое тело в надежде на то, что она шевельнётся и подаст знак, что жива, но проходили минуты, часы, а она всё продолжала лежать всё в той же позе после того, как обратилась в человека, после своей смерти. Наступило утро. Первые лучи солнца озарили опушку леса, и волк превратился в человека. Мужчина бережно поднял на руки свою любимую и что есть мочи закричал от раздирающей его изнутри боли.
Эти горе и боль, настигшие их почти одновременно, положили начало новой истории. Истории долгого противостояния двух разных людей. Только одно их связывало между собой — одинокие и страдающие сердца.
Глава 1
Шумная музыка, гул и смех, выпивка — это всё то, что помогало ему на протяжении двух лет не свихнуться от потери. Роман никогда не верил, когда ему говорили, что потерять свою половину для волка подобно потере самого себя. Он умер вместе с ней тогда на опушке леса, но ещё продолжал дышать, к его великому сожалению. Что же, мудрые волки, прожившие на этой бренной земле, казалось бы, вечность, оказались правы. И так по жизни склонный к молчанию, он и вовсе закрылся в себе. После того как сожгли тело его половинки, Роман, будучи альфой, ушёл из стаи, оставив волков без вожака. Он больше не считал себя их лидером, ведь он не смог уберечь самое сокровенное — любовь.
Сейчас, сидя в своём собственном клубе в Чикаго, Роман со скучающим лицом тоскливо наблюдал за танцующими, при этом слушая в пол-уха назойливое жужжание младшего брата. Он только сегодня приехал, и у Романа всего за несколько часов общения возникло желание придушить Джеральда собственными руками, но, конечно, он и намёка не подал на это.
— Ты совсем меня не слышишь? — Джеральд со злости поставил стакан, который сразу же раскололся на две части, ударившись о стеклянный столик, за которым они сидели. Он скинул с себя полупьяную блондинку, и та упала на пол.
Странно, что она нашла в себе силы подняться, с её-то высоченными каблучищами, и молчаливо ретироваться, оставив братьев одних. Роман повернул голову в сторону возмущённого брата. По его лицу нельзя было узнать, удивлён ли Роман или же возмущён выходкой Джеральда. Всегда невозмутимый, безэмоциональный, до тошнотворности спокойный и равнодушный теперь ко всему и вся — вот каким его теперь видели люди после потери его половинки, но в то же время в нём чувствовалась власть и превосходство над всеми. Это единственное, что он не смог потушить в себе, ведь Роман был рождён лидером, его долгие годы готовили и учили, чтобы он стал тем, кем уготовила ему судьба. Судьба, которую он теперь презирал. Судьба, которая отняла у него всё.
— Я сказал, что ты нужен стае. Те охотники вернулись. Нас выслеживают и вырезают, как каких-то собак, Роман! Что бы сказала на это Николь? На твой извечный теперь похуизм?
Наверное, Джеральд считал отличным ходом вмешать её, ещё жившую в его сердце, в проблемы стаи и расшевелить этим старшего брата, и всё же промахнулся. Ни один мускул на лице Романа не дрогнул. Он отвернулся от брата и снова стал наблюдать за танцующими на танцполе, тайно завидуя им всем.