— Ну что же, поверю тебе на слово, раз такое серьёзное дело. — К облегчению Романа, она спрыгнула со стойки и направилась в душ.
Он опять повернулся к плите и стал с преувеличенным вниманием проверять, как жарится вторая порция мяса, когда, вернувшись, Алексия села за обеденный стол. Надо заметить, одежда Николь была ей в самый раз: облегающие джинсы и футболка-хулиганка на одно плечо сидели великолепно на ней.
— И чьи шмотки я на себя напялила? — слух Романа опять резануло от её жаргона, но он повернулся и спокойно ответил:
— Моей девушки, — Роман с удивлением заметил странный блеск в её зелёных глазах.
— И где же она? Разве она не против того, что её самец проводит время наедине с другой? — Алексия пыталась задавать вопросы в шутовской манере, но, наверное, у неё это плохо получилось, так как Роман подозрительно прищурился. Она сто раз прокляла свой длинный язык, пока он не ответил со свойственной ему невозмутимостью:
— Была бы не против, если бы была жива сейчас. В обязанности лидера непосредственно входит обучение и наблюдение за новообращёнными оборотнями.
— Эм, прости, — смутилась Алексия. Какое ей вообще дело до этого всего? Роман уже наверняка думал, что она ненормальная.
— Сейчас твоя чувствительность повышена. Это нормально, — будто угадав её мысли, ответил Роман. — Ты научишься контролировать себя, — уверил он.
— Прости ещё раз. Когда я нервничаю, начинаю нести такую фигню. — Алексия в нарушение этикета положила локти на стол и подпёрла подбородок ладонями.
— Я заметил, — усмехнулся Роман, ставя перед Алексией тарелки с бифштексом и беконом с яйцами.
— Я вегетарианка, — объявила она, поспешно отодвигая тарелки.
— Ты не в корову собралась обращаться, а в волка. — Роман подвинул к ней тарелки и положил приборы. — Хочешь пережить первое и последующие обращения, забудь про прежний рацион.
— Как-нибудь справлюсь без мяса, — парировала она самым надменным голосом. Затем Алексия опять отодвинула тарелки, зажав нос пальцами, как делала всегда, но всё же заметила за собой, что на этот раз этого не требовалось — напротив, у неё появился аппетит. Можно сказать — волчий. И всё же она не желала уступать. Она вполне прекрасно себя чувствовала без мясной пищи. Мало того, что она полностью менялась и прежняя жизнь пошла наперекосяк, так ещё и привычки нужно изменять. Ну уж нет!
— Дело твоё, — Роман убрал её тарелки со стола и сел напротив. Отрезая ножом кусочек бифштекса, он непринуждённо продолжал: — Не удивляйся потом, когда обратишься обратно в человека и начнёшь изрыгать из организма лишнее сырое мясо: например, зайцев или белочек, а может, даже человечинки — в общем, всё, что двигалось в лесу. Голодный волк — это неконтролируемый зверь. — Алексия скривилась, наблюдая, как он тщательно пережёвывает мясо, представляя себе все ужасы, что он равнодушно описывал, но следующие слова повергли её в неописуемый шок: — А после этого не проси у стаи помощи, когда за тобой придут охотники из ордена из-за нескольких съеденных тобой скаутов в полнолуние. Так что лучше придерживаться белочек и зайчиков. Но могу поспорить, что ты не сможешь выбрать себе жертву, потому что тобой будет руководить лишь голод.
— А ты всех так пугаешь? Если да, то у тебя отвратительная тактика, — скептически подытожила Алексия, ещё не до конца поверив в его предостережения.
— Я не пугаю. И это не тактика, — Роман тяжело вздохнул от её упрямства, но заметил, что она уже меньше стала его раздражать, и прозвище «дикарка» он бы, пожалуй, сменил на «дикарочку». — Это честное предупреждение о том, что тебя ждёт, если ты не станешь питаться правильно. Алексия, пойми, когда в полнолуние — а оно очень близко — ты начнёшь обращаться, у тебя станут ломаться по очереди все кости, а затем они будут срастаться, и это займёт не меньше часа в первое обращение; остальные будут проходить быстрее и менее болезненно, но всё будет зависеть только от тебя.
— Я думала… — голос её сел от страха, она в ужасе посмотрела на него во все глаза. — Это будет не как в фильмах разве?
— Нет, — нервно возразил Роман, понимая, что до неё наконец дошло. — Слушай меня, и всё будет хорошо.
Он не помнил, чтобы когда-нибудь с кем-то так нянчился и разжёвывал всё, как Алексии. Роман поручал объяснения другим и изредко наблюдал за обращениями. Его задачей было одобрить и укусить — всё что от него требовалось в плане новообращённых.