— Как вы думаете, сколько стоит эта квартира?
— Думаю, что её для вас снимают, а вы за это делаете переводы. Поэтому, вы, проживая здесь, не знаете, сколько стоит найм этой квартиры и сколько она вообще стоит.
— Вы правы, так и есть. Трудная тема для разговора…
— Мои условия такие. Вы получаете дом, питание, одежду и оплату по результату выполненной работы. Называйте сумму, чтобы я сказал о её реальности для моего кошелька.
— Я даже не знаю, что сказать… Да. Не знаю!
— Подумайте. Готовы вы учить скорописи, это одна сумма. Готовы вы учить законам, это другая сумма. Учите тому и другому, понятно, что третья сумма. Качество обучения подразумевает добавки. Кроме того вами по прибытию займутся наши массажисты и лекари. Потом у нас есть певица и танцовщица. Я смогу создать вам самые приятные условия для работы.
— Я старик. Мне этого не надо.
— Отказываться от божественной благодати, но желать вечности, это нечто мало совместимое, даже если предположить, что знание для вас имеет некоторое значение.
— Странно.
— Ничего странного. Нельзя давать душе лениться.
— Я должен подумать.
— Да. Пожалуйста, подумайте, может, вы сможете научить нас ещё чему—то. Часто бывает, что не всегда это знание на слуху, но оно востребовано и имеет, как, ни странно большую ценность. Судя по вашим книгам, вы многосторонне образованный человек. Если вы не против, то я зайду к вам вечером. До свидания!
— Хорошо. Сто золотых в год и я сейчас уйду с вами…
Может показаться странным, но вечером этого дня мы покинули пределы Столицы и направились в мою деревню. На этом настоял старик. Лично для меня это было не критично. Столица в отличие от города порта торгового союза была не моя. Я пытался понять почему? Два города, практически одного уровня цивилизации. Только Столица была не по мне. Практически во всём полная идентичность и тем не менее огромная разница. Может потому, что там я жил в самом городе, а здесь я только приезжал утром и уезжал вечером? Может именно ночные посиделки в кабаках и есть тот вирус, что рождает симбиоз человека и города? Ведь только в кабаке хорошо поддатый человек способен отрешиться от условностей и стать тем, что он есть. Он свободен от условностей и поэтому он адекватен самому себе, а не тем ограничениям, что ему приготовили другие.
Выходит, что надо стать тем, что ты есть, тогда город примет тебя. А если ты никогда не сможешь стать собой? Вот старик прожил в этом городе, как минимум долго или даже очень долго, но ни город его не принял, ни старик город. Как он смотрел на меня, когда называл сумму в сто золотых монет. Как он смотрел на меня, когда попросил дать ему эту сумму сразу. И как равнодушно он открыл кожаный мешочек и выставил десять столбиков монет на свежей рукописи. Потом повернулся, и его стройная фигура решительно переступила за порог. Сухо щёлкнул замок двери, и вдруг лицо старика улыбнулось.
Он настоял, чтобы мы немедленно выехали из города. Впрочем, в городе мне делать было нечего. Другое дело парни из моей охраны. Вот у них планов на Столицу было много, но они никак не вязались с моим присутствием. Тумб был непреклонен. Он посмеивался над своими парнями и на все доводы отвечал одной и той же цитатой – «не место, не время и родина в опасности». Когда мои парни увидели старика в его одежде с капюшоном, то они замолкли и не произнесли ни одного звука до выезда из города. После чего Тумб снял камзол и шляпу с ездового и предложил одеть эту одежду старику. До конюшни, а там разберёмся. К моему удивлению, старик, молча надел камзол и шляпу.
Когда заехали в конюшни, Тумб и старик пообщались о странностях моды. Через некоторое время кто—то принёс одежду, в которую переоделся старик. Практически сразу старик заявил мне, что надо продолжить наше движение дальше. Его сразу поддержал Тумб. Вещи парни мигом принесут, еду наберём в корзинки и вперёд до первого трактира на пути домой. Только надо отметить подорожную у местного распорядителя. Это уже моя забота. Впрочем, отметку мне поставили без вопросов, как и собрали продукты в корзины. Указали сумму за весь заказ. Что до отметки на подорожной, то часть пергамента, как квитанция уйдёт в архив армии.
Немного пришлось задержаться, пока местные и мои парни занимались лошадьми и ели ужин. Оба тарантаса завесили дорожным пологом против пыли. Ещё солнце не закатилось за горизонт, как наш обоз выехал на дорогу домой. Да. Я уже привык к своему новому миру, к своему дому.