Четыре сотни из обоза последних переселенцев и сотня гребцов с последней галеры, для начала более чем достаточно. Пять, максимум десять семей для одного поселения по тридцать, шестьдесят человек в одном месте. Нормальная дорога на сорок, пятьдесят километров отсыпанная доломитом из карьера и породой из разработок в степи. Именно поэтому для пастухов достаточно пяти семей, а для добычи полезных ископаемых планирую десять семей. При всём при том, колодцы будут рассчитаны на подачу воды для тысячи человек и не менее полусотни голов животных, если ориентироваться на колодец пепелища. Дальше можно смотреть и менять соотношение людей и животных и даже планировать открытие новых колодцев.
Проект развития моей деревни, как места промышленного центра проходит вне всяких ограничений. Это моя главная военная и морская база. Как не смешно это звучит, но отойти от реки и углубиться более чем на пять километров в лес, мне не удалось. Лес, овраги, бурелом, болота и ручьи, оказались не такими лёгкими пространствами для путешествия и изучения. Без всякой скромности, но и бахвальства отметил проникновение на место добычи деревьев для катамарана почти подвигом. Все, кто не был занят на работах связанных с добычей и приготовлением пищи, приняли участие в создании прохода от рощи до деревни и моря. Это только в последние дни по уже готовому пути тянули стволы, а намного раньше, по макушку в грязи, прокладывали сквозной проход шириной под пару лошадей.
Заявление о деревне, как военной и морской базе, впрочем, как и промышленном центре можно считать преувеличенными. Начнём с того, что от сотни кочевников, после похода у меня осталось всего двадцать шесть человек. Остальные решили прекратить службу и вернуться в степи, так решили те, кто в живых остался. Семьям погибших мной были переданы конь с уздечкой и седлом, броня и оружие с выплатой десяти серебряных монет. Остальные ушли без выходного пособия. Конечно не с пустыми руками, трофеев во время похода было получено более чем достаточно, но оружие и броня, как и лошади с уздечкой и седлом уходили мне, а вот содержимое кошельков и мешков, это святая добыча, как и одежда. Всё, что воины оставили, это уже забирал я. Зачем добру пропадать?
Оставшиеся кочевники занимались охраной моих земель со стороны дороги и обучением моих воинов. Обучение узкое и понятно специфическое – как правильно сидеть в седле, стрелять из лука с лошади и ухаживать за скотом. Причём, всей той живностью, что пасётся в степи. Слушатели и ученики – это практически всё население деревни. Парни больше учились военному делу, а переселенцы больше внимания обращали на работу со скотом. Как раз, тут все постигали мелочи в уходе за скотом, которые никак не пропустить в повседневной жизни скотовода из степи. В общем и целом, ухаживать за скотом на домашнем подворье умели многие, если не все, только в степи уход за скотом имеет свою специфику, и её надо было знать.
Был даже несколько специфический курс по выживанию в степи. Это, как правильно поставить и снять юрту и использование кизяка для приготовления пищи. Вели эти курсы женщины из кочевников. Воины отказались заниматься не мужским делом. Без всякого подозрения на неумение парней работать с юртой или кизяком, пришлось привлекать женщин. До момента, как парни переходили в разряд воина они, и кизяк собирали, и юрту помогали разбирать, собирать и навьючивать. При необходимости они всё сделают, а пока этого не требуется, зачем делать грязную работу?
Обучение гребле шло параллельно с ловом рыбы или редким перемещением грузов в сторону города и обратно. Морское сообщение на этом маршруте намного проще, чем на телегах. Иногда приходилось посещать пепелище. Нанятые Мастера использовали там готовые печи для изготовления глиняных изделий и сбора самой глины. Там же обжигали мел на известь. Последний плот позволял перевозить две тонны груза, этого было вполне достаточно. В деревне при нужде можно было напилить досок и отвезти их на пепелище. Можно было отвезти доски в город. Профессия гребца именно поэтому была популярна и принудительна, как и личное умение плавать, даже для кочевников.