Пока для общего антуража боевых действий мои семь сотен всадников обязаны кружить хороводы вокруг пиратов и Рыцарей ордена. Давить на них психологически, отстреливая из арбалетов. Прочие будут слаженность тренировать и тактику общей обороны отрабатывать за телегами. Надежды у меня большие на тачанки и тяжёлые арбалеты, приданные каждой сотне. Как не крути, а десять арбалетов тяжей – это мощь! Тридцать шесть тачанок, это тоже страшная сила. Три результативных выстрела и одного апостола нет. Пусть не целиком, а примерно трети. Это тоже достаточно большие потери, причём фатальные. Эти потери практически не лечатся. Результат на лицо – новые апостолы слабы. Название и только. По силе они равны обычной сотне конных, только мораль повыше и мотивация сильнее. В противостоянии против двух сотен средней выучки конницы с арбалетами новые апостолы исчезают быстро и без ущерба для врага. Враг для них – это, конечно же – я, граф Виктус во главе моего воинства.
Неделя времени – это огромный срок на этой войне. За прошедшую неделю обстановка кардинально поменялась. Два города и замки в них перешли дважды из рук в руки от одного противника к другому. Людей за это время поубивали, страшно вспоминать сколько. На одном степном ручье под пять сотен трупов, половина из них мои воины и приближённые. Пленных Рыцарей у меня около сотни из разбитых пяти апостолов, пиратов под две сотни из пяти. Эх, луки у моих кочевников слабоваты! Впрочем, арбалеты тоже старой конструкции у одной конной сотни. Хорошо хоть так, есть чем пугать неосторожного врага.
Может дать правильное сражение? Генеральный бой в открытом поле, стенка на стенку. С тяжёлыми арбалетами и тачанками шанс победы для меня более чем приличный, но положить придётся сотен пять, а то и семь пехоты. Если и у противника столько будет убитых, то это от пяти тысяч литров крови прольётся. Пять кубов. За какие же грехи, такие реки крови льются?
Значит, так – после степного ручья у меня в строю почти пять сотен пехоты. Почему почти? Так вышло, что в горячке после боя всё было хорошо, а потом прижало. Переформировать и добавлять людей в сотни пришлось само собой. Через сутки после битвы прибыл третий отряд из моих степных поселений. Теперь у меня будет семь полных сотен и сорок тяжёлых арбалетов. Если двинуть таким Макаром, то у меня полуторное превосходство перед орденом, это не считая возможности бить врага из арбалетов. Не панацея, но приличный перевес в возможности разгромить противника. Только не буду я снимать две сотни с замка и третью степную сотню переброшу в деревню. Хватит мне тех, кто выжил на степном ручье. Арбалеты отберу и тяжёлые и простые новой конструкции. Четыре сотни арбалетчиков с сорока тяжёлыми арбалетами и тридцать шесть тачанок от общины последователей – этого, надеюсь, хватит.
Конечно, боевые действия отрабатывают все, но никто пока не знает, что пойдут не все. Поэтому выкладываются все по полной. Гора трупов впечатлила даже самых толстокожих. Рубить трупы и сбрасывать их кусками в море пришлось всем, даже бывшим обозным Рыцарей ордена. Они тоже едут со всеми, чтобы обеспечить войско телегами для обороны. Для них начинается курс молодого бойца. Я их зачислил в резерв. Что касается телег, то их ремонтируют и готовят к роли заграждения на пути атаки врага. Вот это и отрабатывается. Телеги в ряд или несколько рядов и встреча противника из арбалетов. Схватка и контратака. Потом опять оборона за телегами. Ничего нового, тренировка повторяет то, что хоть раз уже было и применялось против Рыцарей ордена в реальном бою.
Скажу откровенно – я тренировками был доволен. К примеру. Вам приятно смотреть, как во время парадов маршируют войска? Не танцы, но приятное зрелище. Более приятно, когда под музыку военного оркестра. Вот и у меня все тренировки под музыку проходят. Не оркестр, а всего боевые рога и что—то по звукам схожее с барабаном, но танцуют и маршируют мои воины под них с каждым днём всё увереннее и на уровне рефлексов. Именно за это я и люблю военные формирования. Все, как один – один, как все. Кто не как все, тот имеет счастье выполнять тяжёлые и малоприятные работы, когда прочие отдыхают. Тренировать лишний раз сообразительность и мышление через очень неприятную работу, это армейская классика.