Пусть это не битва при Креси и позиция у меня не совсем соответствует классической, но у меня всё же есть жалкое подобие фортификационных сооружений и оборонительный периметр. Нет пушек? Так кто же знал, что всё так произойдёт? Всё неожиданно, и хотя всё просто, но воевать тяжело – бой длятся без перерыва уже третий или четвёртый час. Не успел засечь по своим командирским часам, но солнце вплотную подошло к зениту. Белое солнце в безбрежной синеве небес и жёлтая пыль стоящая вокруг лагеря. Крики, лязг металла, голоса боевых рогов и труб, даже дробь барабана и основной звук для меня, это содрогается земля и качается вышка. Я всё равно вдумчиво и размеренно двигаю ручку заряжающего устройства тяжелого арбалета.
Надо отдать должное рыцарям, они даже на пространстве в пятьдесят шагов сумели разогнать коней до существенной скорости. Это им аукнулось и зачлось. Первые ряды всадников, буквально рухнули в ямы и взвились на дыбы от кольев, попавших в бабки копыт. Почва и камень содрогнулись от падения огромных туш практически в одно мгновение. М—ряу!!! Я сладко облизнулся, как кот, погрузивший свою мордочку по самые глаза в густую сметану. Хе—хе—хе. После такого не живут! Только не в этот раз. Спору нет. Лошади ржали, лежали, бились в агонии, а вот рыцари медленно, пешком надвигались на лагерь! Я даже плеснул на лицо воды и протёр лицо полотенцем. Потом открыл глаза и посмотрел на противника. Рыцари поднимались с земли и формировали группы пеших воинов. Ревел рог за их рядами и сигнал его мне не понравился – он призывал к атаке. Стрелок понял сам или прочитал по моим губам – «Горнист». Болт прервал рёв боевого рога. Кто—то попытался поднять проклятый рог, и я его уложил болтом из своего арбалета. Пришло время для моего арбалета, хватит ему висеть у меня за спиной!
Застучали арбалеты скорострелы и все прочие, укладывая пеших, на землю. Некоторые конные прорвались через канавы и насыпи, ударили конскими тушами по телегам. Какие—то умельцы попытались запрыгнуть на помост вышки, но железо шлема не выдержало удар меча, изготовленного другом Трампом. А второй получил стрелу из моего арбалета в макушку. Рыцари быстро поняли, что заход с тыла – это то место, где нет привычного японского препятствия тояма—токанава, в смысле бугор и начали выстраивать ударный клин. Кто меня услышит в этой собачьей свалке? Только охрана. Пришлось рвать голосовые связки, завывая – «Охрана ко мне!».
При этом по мере возможности болтами сбивая с моих парней наседающего противника. Почему охрана? По простой причине – только у охраны те самые мечи кладенцы числом одиннадцать штук из первой партии, заказанной у Трампа для подмастерьев, но отданных моей охране. Охране они нужнее. Посмотрим, как броня на рыцарях держит удар таких клинков. Но это оружие последнего удара, до которого ещё два ряда телег. Пока у охраны есть шанс проверить пробную партию пилумов. Кто не в курсе – это метательное копьё с почти метровым наконечником из железа. Естественно даже такой древнеримский предмет оружия мне удалось модернизировать. Железо у меня лучше и цементация у меня уже применяется в производстве.
Помощь пришла от взвода тачанок щедро угостивших в спину рыцарей из ручных арбалетов парой залпов и проредивших из тяжёлых арбалетов жаждущих проломить два ряда обозных телег. Телеги первого ряда конечно снесли и несколько самых шустрых проскочили за периметр, но тут уже была не их территория и одного рыцаря разбирали сразу несколько моих воинов. Сзади лобовой брони нет. Часть рыцарей кинулась за тачанками, но стрелки внутри периметра не упустили возможность пострелять рыцарям в спину. Перелом наступил внезапно, как только моя охрана всё же сцепилась в клинче с прорвавшейся группой рыцарей внутрь периметра. Полетели куски клинков и брони, раздался крик — «Ловкачи!» И рвавшиеся внутрь лагеря рыцари, мгновенно потеряли желание очутиться внутри периметра. Вослед отходящему врагу летели болты, а я опять начал крутить ручку зарядного устройства тяжелого арбалета, пока жёлтая пелена не скрыла от нас силуэты врагов.
С высоты башни лагерь и вся местность перед лагерем во все стороны смотрелась ужасно. Может, это и прекрасно, когда кругом, куда не брось взгляд, трупы врагов. Картина смятых телег и расщепленное дерево с лежащими среди всего этого людьми у меня не родило в душе никакой гордости. Не было никакой радости. Что было? Было чувство того, что я выжил в этой мясорубке и выжил не я один. В углу башни сидел мой башенный стрелок и смотрел в синеву небес, а по его лицу стекал пот, оставляя блестящие полосы.