Собрав ману, витающую в воздухе, я перенаправил ее на сдерживание монстра. Затем я сформировал тончайшее и, вместе с тем, самое крепкое лезвие тьмы, которое только способен был создать, возле шеи монстра, точно в том же месте, куда пришелся предыдущий удар.
Нанесен критический урон 5400
“Еще раз?!”
Нанесен смертельный урон
Вами убита ‘Обычная серебристая лягушка Гигантского северного леса’
Получен опыт 50 000 000
‘Нанесение критических ударов’ +1
“Пятьдесят миллионов! За какую-то лягушку! Хотя чтобы убить эту “какую-то лягушку” мне пришлось трижды атаковать ее в уязвимое место, потратив почти всю накопленную ману. Что же тут за аисты живут? А какие тигры? Думать страшно. Кажется, нам лучше не высовываться. Хотя для больших существ мы должны быть не очень интересны: Aquila non captat muscas — орел не ловит мух. Мы должны быть им не интересны как добыча.”
Восстановив ауру тьмы, за счет собственного здоровья (оно сейчас довольно быстро восстанавливается, можно себе позволить) я приподнял лягушку и понес ее на базу.
“Хм… может быть и зря я принялся за некромагию: запах свежего мяса и крови может привлечь более сильных животных. Может, ну ее… … … Нет. Больше существо — больше опыта. Больше характеристик.” — я вернулся к Пентиель.
— Как видишь, далеко я уйти не успел. Сиди пока там, я займусь некромагией, это может быть опасно.
Я сел в позу лотоса. Восстанавливая при помощи медитации огромное количество маны в секунду я наполнял ей все пространство. Через минуту аура тьмы содержала в себе такое большое количество магической энергии, какое не имело никогда раньше. Вы спросите — зачем? Для работы со столь прочной шкурой потребуется много усилий. Здесь можно не сомневаться.
Я оказался прав. Снять с лягушки ее прочную защиту было той еще задачкой, даже для меня, у которого под рукой были лучшие и самые гибкие в своем использовании инструменты. Содрать мясо с костей было еще труднее. Наверное, сказывается сложность устройства скелетов данных лягушек (у них почему-то очень много маленьких костей). Через пятнадцать минут, однако, все приготовления были завершены. Можно было начинать самую интересную часть: создание прислужников.
“Хм… Начнем с костей. Они очень прочные, потому из них может получиться хороший монстр…”
— Ква! — в тишине беззвучной ночи по-настоящему громкие рев монстра звучал как гром, разразившийся среди ясного неба. — Ква-а-а! Ква-а-а!
Через несколько секунд весь лес наполнился омерзительно громкими, раздражающими горловыми звуками. Я заткнул уши, чтобы не слышать этого. Но шум только нарастал. Тысячи “голосов” слились в единую какафонию.
На вас действует дебафф ‘Вой серебристых лягушек Гигантского северного леса’
Все ваши характеристики снижена на 25 %
— Это невыносимо! — закричал я. — ПЕНТИЕЛЬ, — я пытался перекричать кваканье, — ИДЕМ, УБЬЕМ ПАРОЧКУ. У МЕНЯ, КАЖЕТСЯ, КОСТЕЙ НЕДОСТАЕТ.
“У меня действительно были кое-какие мысли по поводу того, как создать по-настоящему сильного прислужника и для их реализации требуются дополнительные ресурсы. Одно лягушки не хватит. А во-вторых, что-то я с излишней заботой подхожу к охране Пентиель. Она девочка уже немаленькая, умная, постоять за себя сможет; плюс без уровня в новом меняющемся мире ей существовать уже будет тяжко. А его зарабатывать нано.”
Девочка вышла из убежища и я тут же повесил <игровой термин, означающий “наложил заклинание”, как правило употребляется в контексте того, что кто-то кого-то забаффал или задебаффал> на нее ‘Скрытый автоматический средний направленный прочный защитный поглощающий щит крепкой концентрированной тьмы’, то самое заклинание, на разработку которого я потратил столько времени. На себя использовать не стал — у меня и так есть “Мудрец”, “Бросок удачи” и “Здоровяк”. Меня убить — постараться нужно нещадно.
Я засек ближайшую цель. Указав на нее Пентиель при помощи маны (обычным зрением девочка не видет ничего — темно, однако так как последние две недели она усердно занималась развитием магии, она может различать потоки маны, в особенности это удобно в контексте зрения через мою ауру. Опоясывающая все темнота создает очертания объектов. В них сложно, но можно ориентироваться. Это как ходить лунной ночью — видно только грани предметов.