«Эта женщина… она…»
«…что?»
А разве это имеет значение? Эта женщина уже ушла.
— Мой внучатый племянник одно время жил в штате Нью-Йорк, — беззаботно сказала она Марку Зеллману. — В городке под названием Раузиз-Пойнт. Он находился прямо за Вермонтом на озере Шамплейн. Наверное, никогда не слыхали про него, а?
Марк Зеллман заявил, что, конечно же, слыхал; кто же в штате Нью-Йорк не знает этого городка. Бывал ли он сам там когда-нибудь? Нет, никогда. Всегда собирался, но так и не довелось. К сожалению.
— Судя по тому, что писал мне оттуда Ронни, вы не много потеряли, — сказала она, и Зеллман пошел прочь, весь сияя.
Стали подходить другие, чтобы отдать дань уважения, как все новоприбывшие делали до них и будут делать после них в грядущие дни и недели. Подросток по имени Тони Донахью. Парень по имени Джек Джексон, раньше работавший автомобильным механиком. Старик Ричард Фаррис, которого все звали Судьей; он проницательно посмотрел на нее и чуть не заставил снова ощутить неловкость. Дик Воллман. Сэнди Дюшьен — красивое имя, хотя и французское. Гарри Данбартон, еще три месяца назад торговавший очками, чтобы заработать себе на жизнь. Андреа Терминелло. Смит. Реннетт. И многие другие. Она говорила с ними со всеми, кивала, улыбалась и успокаивала их, но то удовольствие, которое чувствовала в прежние дни, сегодня пропало, и она ощущала лишь боль в запястьях, пальцах и коленях плюс ее тяготила догадка о том, что ей нужно поскорее пойти воспользоваться «Порт-О-Саном», а не то она намочит свое платье.
На фоне всего этого все больше притуплялось ее подозрение (оно исчезнет совсем с наступлением ночи), что она упустила нечто очень важное и позже может горько раскаяться в этом.
Ему лучше думалось, когда он писал, поэтому он записывал подряд все, что могло оказаться важным, пользуясь двумя шариковыми ручками — синей и черной. Ник Андрос сидел в кабинете дома на Бейзлайн-Драйв, в котором жил с Ральфом Брентнером и подругой Ральфа, Элизой. Уже почти стемнело. Домик был просто прелесть. Он расположился у подножия горы Флагстафф, но немного повыше основной части городка Боулдера, так что из широкого окна гостиной открывался, подобно гигантской игральной доске, весь ландшафт муниципальной собственности с улицами и дорогами. Снаружи оконное стекло было зеркальным, что позволяло обитателям дома прекрасно видеть все происходившее на улице и мешало случайным прохожим заглядывать внутрь. Ник полагал, что дом стоил где-то 450–500 тысяч долларов, а владелец с семьей таинственно исчезли.
На своем долгом пути из Шойо в Боулдер, сначала в одиночку, а потом с Томом Калленом и остальными, он проходил через десятки маленьких и больших городов, и все они походили на скверно пахнувшие склепы. Боулдер вроде ничем не отличался от них… хотя все же отличался.
Здесь были трупы, да, тысячи трупов, и с ними что-то нужно было сделать до того, как закончатся теплые сухие деньки и начнутся осенние дожди, влекущие за собой быстрое разложение и всевозможную заразу… Но трупов было сравнительно немного. Ник раздумывал, заметил ли это кто-нибудь, кроме него и Стю Редмана… Может быть, Лодер. Лодер замечает почти все.
На каждый жилой дом или общественное здание, усеянное трупами, приходилось с десяток абсолютно пустых. На каком-то этапе во время последнего всплеска чумы большинство жителей Боулдера, больных или здоровых, покинули город. Почему? Ну, на его взгляд, это было не столь уж важно, и, наверное, они так никогда и не узнают причину. Оставался лишь удивительный факт: Матушка Абагейл каким-то невидимым взором ухитрилась отыскать и привести их, возможно, в единственный городок в Соединенных Штатах, почти очищенный от жертв чумы. Этого было достаточно, чтобы даже такой агностик, как он, поразился тому, откуда она черпала свое удивительное знание.
Ник выбрал себе три комнаты в цокольном этаже дома; комнаты были чудесные, обставленные мебелью из некрашеной сосны. Никакие уговоры Ральфа не заставили его расширить свое жилище — Ник и так чувствовал себя непрошеным гостем для этой пары, но они ему нравились… и до своего путешествия из Шойо в Хемингфорд он даже не сознавал, как сильно ему не хватает людей. Он пока еще так и не удовлетворил эту потребность до конца.