– Сколько вам лет? – спросила Копейкина, холодея от ужаса.
– Восемьдесят два.
– Но ведь…
– Ката! Заглохни немедленно! – быстро отреагировала свекровь. – Для всех и каждого мне пятьдесят восемь. Ясно? Поэтому Кандела… как там ее – моя родная матушка.
– Почему на вас такой необычный наряд?
Геннадий почесал подбородок:
– Она не успела переодеться. С утра у нас была примерка костюмов.
– Хотите сказать, она всегда будет ходить в таком виде?
– Естественно. По сценарию Канделария страдает психическим расстройством. Она не дружит с головой, но не опасна для общества, и Розалия Станиславовна, как любящая дочь, решила не отправлять мать в психушку.
Наталья опустилась на корточки. Очевидно, ее уже не держали ноги. Хотя, если честно, Ката сама едва стояла.
Пришел черед знакомиться с мужиками.
Высокий брюнет представился кратко:
– Сильвестр. Муж Розалии Станиславовны.
Свекровь облизала нижнюю губку.
Седовласый крепыш пробормотал:
– Рудольф – бывший муж Розалии Станиславовны.
И снова свекровь облизала губу.
– Затея поселить в одном доме двух мужей целиком и полностью принадлежит Розалии Станиславовне, – пробасил Агафонов. – Сначала мы планировали ограничиться одним лишь Сильвестром, но Розалия…
– Но я сказала: почему у меня должен быть один муж? Пусть будет два или пять и пусть все живут под одной крышей.
– Мы сошлись на мнении, что два супруга – бывший и настоящий – самое то, – заключила Татьяна.
Не в силах выносить этот маразм, Катка поинтересовалась:
– Надеюсь, больше никто не пожалует?
Ожил звонок.
– Это, наверное, Дориан, – скороговоркой произнес Геннадий, бросившись к двери.
Щуплый парнишка лет девятнадцати в огромных очках в роговой оправе и с зачесанными на два пробора волосами поприветствовал всех громким «хай».
– Кат, Дориан твой сын. Он ботаник и зубрила.
– Разумеется, не в жизни, – довольно развязно бросил Дориан.
Розалия Станиславовна подлетела к Татьяне:
– Танюша, а как же Лидия Владимировна?
– Ах да, совсем забыла предупредить. Лидия Гаврилюк, троюродная сестра Гены, прилетает из Томска через восемь дней. Катарина, Лидия – твоя мама.
– Как только приедет, начнем снимать, – радовалась свекровь. – Ну мы и развернемся. Успех, узнаваемость, вкус порока… я уже иду.
Ката поднялась к себе. В коридоре она столкнулась с курившим мужиком.
– Вы кто?
– Степаныч, – нехотя ответил верзила.
– А что делаете возле моей комнаты?
– Да, – он махнул рукой и выругался. – Кабель искрит, заменить надо.
Влетев к себе, Катка сразу же заметила две камеры. Одна висела над самой кроватью, вторая в углу.
– Эй, Степаныч, а они точно не работают?
– Пока нет.
Мужик сплюнул на пол и потопал вниз.
Копейкина бросилась в ванную за тряпкой. Ничего себе манеры. Если и дальше дела пойдут в таком духе, коттедж превратится в большую помойку.
– Может, я сплю, и мне снится кошмар? – Ката встала у зеркала. – Ну давай, просыпайся, – говорила она своему отражению. – Это ведь сон, правда?
– Канделария Хуановна, – послышался зычный голос свекрови, – дадите потом примерить платье?
– Нет, это не сон, это жуткая реальность. А точнее – реалити-шоу.
Единственная мысль, которая хоть как-то согревала душу, так это заверения Геннадия, что шоу будет идти по каналу в записи. Катка понятия не имела, как снимают другие шоу, но искренне надеялась, что Агафонов говорит правду.
Вечером в спальню ворвалась свекровь:
– Не терпится выслушать твое мнение касательно предстоящего шоу.
– Вы его прекрасно знаете.
– Как тебе Сильвестр и Рудольф?
– Никак.
– Что, вообще? Ну, Рудольф, конечно же, козел, а вот Сильвестр – мужчина в самом соку. Ему пятьдесят один год, и он холостой.
– Мне казалось, он ваш муж, – попыталась съязвить Катарина.
Не уловив сарказма невестки, Розалия продолжала тараторить:
– Канделария Хуановна – чудо! Такая тупая старуха! Идеально подходит на роль сумасшедшей.
– Вы не подумали, как мы все объясним Андрею?
– А при чем здесь Андрей? Он в командировке, в ближайшие пару месяцев домой не вернется.
– Шоу начнут транслировать по телевидению.
– Господи, мы, считай, уже суперзвезды, а она беспокоится о ерунде. Да Андрей на седьмом небе окажется, узнав, что его жена стала знаменитой.
– Или в принудительном порядке отправит всех нас на лечение в специализированную клинику.
– Дора мне не понравилась – слишком тихая, – перевела разговор Розалия.
– Тихая? Она же экстремалка. Так сказал Агафонов.
– По роли да, а в жизни скучнейшее существо. Я спросила у нее, в каких клубах она любит зависать, так девка едва воздухом не поперхнулась. Заявила, что в ночные клубы не ходит. Идиотка. Зачем тогда в проекте участвовать согласилась? А вот Дорианчик – паренек современный. Чувствую, с внучком мы поладим. Мне, правда, непонятно, для чего его делать ботаником, но Генке видней.