Спешащие люди то и дело толкали меня в спину, за шиворот капала холодная вода с зонтиков, но я отмечала мелкие неудобства краем сознания, желая лишь одного – продлить подольше миг встречи с Ним.
- Можно ваш автограф? – улыбнулась виновато и радостно (Милкина школа!). – Я была на днях на концерте… Просто поразительно! Музыка необыкновенная!.. Полнейший восторг!
- Я вообще-то музыку не пишу, только обрабатываю. Где расписаться? Давайте быстрее, а то опаздываю.
- Сейчас, - порылась в сумке, достала папку с распечатанной фотографией. – Вот.
Он некоторое время рассматривал свой портрет.
- Откуда это? – спросил подозрительно. – Вы – папарацци?
- Нет, что вы?! Это… с работы.
- Моих фото в Интернете нет.
- Служебный файл… Я не думала, что… - растерялась я. Вот так поворот!
- Ничего, - улыбнулся он и размашисто расписался под фотографией.
- Спасибо.
- А откуда служебный файл? Полиция?
- Морг, - прошептала я. – Отдел смерти.
- Ух, ты! Как зловеще звучит! – Он расхохотался и умчался в дождь.
Забыв про зонтик, стояла, смотрела ему вслед. Холодные капли стекали по лицу, дул пронизывающий ветер, а мне было жарко и непередаваемо радостно.
Милки сегодня нет, придётся пить кофе в одиночестве. Я включила чайник, распустила волосы, чтоб быстрее высохли. Они кучерявой копной рассыпались по плечам.
- Можно? – в дверь просунулась улыбающаяся физиономия Дрошнева.
- Заходи.
- Я весёлый Дед Мороз, я подарок вам принёс, - он шлёпнул на стол пачку листов. - Царице русалок всеподданнейший привет.
- Ты теперь секретаршей работаешь?
- Вроде того. А это кто? – он кивнул на фото моего кумира, заботливо пристроенное под стекло возле компьютера.
- Это Вальтер Берг, - сообщила как можно равнодушнее.
- Берг, Берг… что-то знакомое.
- Мы на его концерт ходили в прошлую субботу.
- Композитор??
- Нет. Художник мента-графист.
- А-а. Нет, я где-то ещё слышал… Берг… О! Вспомнил! Дело Подольского. На прошлой неделе. Он упоминался в списке свидетелей.
- Подольский? – теперь я стала вспоминать. – Молодой такой. Бизнесмен? Дело о самоубийстве?
- Точно.
- Хм. Может, другой Берг?
- Может и другой, - согласился Дрошнев. – У нас же Вальтеров Максов Бергов пруд пруди.
- А даже если и он, то что?
- Да ничего. Вобщем-то… Дело в архиве. Закрыто. Ладно, я пошёл.
И уже уходя:
- А ненакрашенная ты выглядишь моложе. И красивее.
- Угу. Шли б вы работать, будущий отец гениальных детей.
Он хохотнул и прикрыл за собой дверь.
* * *
Я опоздала совсем чуть-чуть. Но уже издали увидела, что толпа приезжих изрядно поредела. Лишь некоторые пассажиры, особо не торопясь, расходились с платформы, а громада поезда в два этажа мирно застыла на станции, в металлической своей полудрёме ожидая следующего рейса через час. А Он, конечно же, давно ушёл… Вот тут я почувствовала, что в жизни моей что-то круто изменилось, что заведённый распорядок, где-то даже устраивавший меня многомесячной стабильностью, напрочь сломался, и возврата к нему может не случиться. И возможно потому, что накануне я решилась на несвойственный мне отчаянный шаг. Вот так мы порой меняем будущее – одним росчерком, одним автографом на фотографии. Я всё изменила! Потому что Он не ушёл на этот раз. Более того! Он ждал! Сидя на моей любимой каменной тумбе у моста. Потом спрыгнул и пошёл навстречу! Мне! Мне?!.. Улыбнулся, помахал рукой.
Я оглянулась. Никого интересного поблизости. Две бабульки увлечены беседой на скамеечке, парень с девушкой идут в обнимку – им явно никто третий не нужен. Собачка вислоухая трусит куда-то по своим делам…
- Привет! – Он улыбнулся с двухметровой высоты своего роста и знакомым движением отбросил чёлку со лба.
- Здравствуйте… То есть… Привет, - постаралась улыбнуться в ответ.
- Ты на работу? Можно тебя немножко проводить?
Привычный километр пути через лесок, над берегом реки, показался мне неоправданно коротким. Или сами мы невольно меняем реальность, укорачивая и удлиняя расстояния, замедляя и ускоряя время? Почему, когда спешишь, оно тянется до бесконечности, а когда хочешь пару-другую лишних часов, они проносятся как метеоры по ночному небу? Пятнадцать минут! Только пятнадцать; и как-то разом они истекли. И ничего толком не сказано – так, всякая ерунда о ранней осени в этом году, о холодных дождях. О птицах, с печальным курлыканьем летящих к югу неровными клиньями. Вобщем, о чём угодно, кроме ответов на миллион теснящихся в уме вопросов.
И всё-таки это было Начало! Начало новой жизни, нового её этапа. Что сулит он? Радостные перемены или…? Конечно, радостные! Я молода, я влюблена, я счастлива! И осенний дождь – это так чудесно! Летящие птицы – так романтично! Мокрый редеющий лес прекрасен в своей обнажающейся печали!