Он проводил меня почти до дверей, чмокнул в щёку.
- Увидимся, - улыбнулся на прощание и зашагал обратно привычной стремительной походкой.
Охранник на входе, набычившись, исподлобья выжидающе смотрел. Вздохнула и порылась в сумочке на предмет извлечения пропуска.
- Да иди, ладно, - неожиданно смилостивился наш штатный цербер.
- Эт кто был? – крикнул вслед.
Я полуобернулась на лестнице с достоинством королевы и снизошла до ответа.
- Киноартист. 7D-студия «Акрос». Слышал?
- Да ну! – не поверил охранник. – Правда, что ль?
Но я уже ушла и не стала развеивать сомнения, что Вальтер работает в крупнейшей международной кинокомпании. Ведущим артистом. Почему бы нет? Хотя бы ненадолго. Если Я так хочу?
* * *
- А я кофе принёс, - Дрошнев просунул в дверь голову. – И печенье. Домашнее. Мамино... Войти можно?
- Входи, - вздохнула я. Глазами и видом своим взлохмаченным он напоминал щенка, нашкодившего и оттого виноватого-виноватого! Хотя кошек больше люблю... Ну да ладно.
- Но печенье...!
- Никакого отказа! – Сергей заварил себе кофе в огромный бокал – этакую бадью, разукрашенную розовыми глянцевыми зайчиками (ах, Дрошнев! Ты когда-нибудь повзрослеешь? Впрочем, у многих мужчин с этим туговато.)
- Мама очень старалась, - он аккуратно разложил бисквитный шедевр на использованный лист А4.
- У меня есть тарелка, - скучно заметила я.
- Ага, давай. Так вот, когда мама узнала, что у нас работает красавица с косой...
- И в чёрном плаще с капюшоном? Это ты про Милу?
Он поперхнулся.
- Не понял.
- Ну, как же? Заведение у нас специфическое, так что образ вполне уместный. Даже если я(!) встану у входа с косой наперевес, смешно никому не будет. А уж Мила!.. И чёрный цвет она любит.
- Эх, - он вздохнул и покачал головой.
- Так что с мамой? – невинно поинтересовалась я, двумя пальчиками держа исчезающее тонкую чашечку с кофе.
- А!.. Ничего. Просто она очень старалась. – И тут же без перехода. – Мне консультация нужна твоя. Медицинского плана.
- О!
- Милочки нет, но может, ты знаешь?
- Я вся внимание.
- Когда заключение анатомическое по покойничкам делают, анализы какие проводят?
- Общие, - удивилась я. – Есть специальная инструкция, где всё перечислено. Не могу сказать, какие именно – они очень специфические; тут тебе только Милка объяснит, но их десяток, не меньше.
- Ага, - он задумался. – А есть среди них такие, которые позволили бы определить... э-э-э... стороннее воздействие?
- Ты это о чём? О каком воздействии? О побоях? Или о ядах?
- Не совсем. Вот, например, человек подвергся гипнозу. Я слышал, что это потом, даже спустя время, определяется как-то.
- Да. – Кивнула я. – Меняется состав крови. На молекулярном уровне. Поэтому в личном деле обязательно должна быть запись, что гражданин подвергался гипнозу в связи с тем-то и тем-то, в лечебных целях или каких других. Чтобы исключить отравление.
- А коли упоминания о постороннем воздействии нет?
- Если анализ его выявит, тогда проводится следствие. Уж это ты должен знать.
- Конечно, знаю. Хотя в детали нас обычно не посвящают. Но если нет записи??..
- Обязательно должна быть. Или исследования проводились с нарушением протокола. За это с работы могут попросить. И лицензии медицинской лишить.
- А ну-ка глянь, - он подвинул мне прозрачную папочку с распечатками. Я пробежала глазами ряды цифр и формул. Ткнула пальцем в строчку внизу.
- Вот. «Альфа-кодирование» Это и есть гипноз. Или зомбирование – как угодно. Коэффициент ноль. Всё нормально... А чьё это?... «Гражданин Подольский»... Ух, ты!
- Что?
- Нет, ничего. Совпадение. Просто меня тоже мысль посетила, с чего бы ему в реку бросаться с пятидесяти метров? Ни с того, ни с сего... Хотя… Тут вот запись о прогрессирующем депрессивном синдроме, но это отклонение в психике, а не криминал. Так что... Всё чисто.
Я вернула листик Дрошневу, и он аккуратно вложил распечатку в папочку.
- Понятно. Спасибо.
Бадья с зайчиками опустела, но уходить Дрошнев не торопился. Думал о чём-то.
- А если запросить повторный анализ? Можно это устроить?
- Милка будет через неделю. Но теоретически можно. Только нужно разрешение родственников. У Подольского, вроде, жена есть... Сейчас гляну.
Я набрала код программы, и на экране монитора возникло фото молодой женщины в строгом непритязательном костюме. Белокурые волосы собраны на затылке в тугой узел, глаза сощурены, губы поджаты...
- Ну и личико! С похорон что ли снимок? С её собственных причём.
- Да уж! Видок сердитый, - кивнул Дрошнев.
- Думаешь, даст разрешение?