– Знаю, что ты его убила. Перепрограммировала автоматона-уборщика, а сама стояла на улице и смотрела, как пытаются спасти того паренька. Капитан Мерхол запрашивает данные с Дархи, хочет понять причины... Но, может, ты расскажешь раньше.
Казалось, она сейчас уйдет. Посмотрит еще пару секунд в одну точку, а потом поднимется и уйдет, унося с собой всю свою проклятую гордость. Бессмысленную, тяжелую гордость киллера, заслуживающего тюрьмы просто по факту.
– Эй.
Зэрц обернулся. Ящер явно не знал, что сказать, и потому выдавил это свое «Эй». Тера, с непередаваемым выражением лица, тоже взглянула в его сторону.
– Теперь тебе не грозит заключение, – в голосе раптора сквозило удивление, граничащее с ужасом. Офицер был в шоке от собственных слов. – Можешь рассказать.
– А тебе-то зачем это знать? – вяло поинтересовалась Тера.
– Меньше загадок, – Руд приподнял и опустил плечи. Зэрц отметил про себя это очень человеческое движение. – Волохов, Зета... поведение вашего капитана... Слишком много неясного, понимаешь? Расскажешь – станет легче. Мне станет легче, – подумав, добавил Руд.
Но никто не поверил в эту маленькую ложь.
– Ванмер убил моих друзей, – быстро сказала Тера, сжимая подлокотники кресла. – Он и его приятели, но главным был он. У него были деньги и влияние, сумел все замять. И я... Нет, не так, – женщина нахмурилась и заговорила уже гораздо медленнее. Четко, спокойно, раздельно, чтобы дошло каждое слово, стала объяснять.
Жозеф Ванмер по пьяни подловил и изнасиловал Миэн, ее подругу из восмуров. Уже одного этого хватило, чтобы Руд его возненавидел. А Зэрц онемел. «Фантомы» часто нравились людям, но эта симпатия никогда не перерастала во влечение. Это как хотеть ангела или бесполого духа, лапать грязными руками совершенство, но – Тера говорила ровно и цинично, – Ванмеру хватило собственной дури и «наличия подходящего отверстия». Захотелось – сделал. Захотелось...
Миэн выжила, но из-за шока отправилась в психушку. Наверное, первый сошедший с ума восмур, чье безумие не напоминало творческий экстаз или нечто возвышенное, как у них случалось временами. Обычное безумие с трясущимися руками и потерянным взглядом... Она как никогда стала походить на человека. И ее, разумеется, не слушали. То есть восмуры знали правду, а Тера верила ее словам, но восмуры не могли диктовать правила в людской колонии, а сами люди банально продались за деньги и чужой авторитет. Подумаешь, восмур... Дарха – земная колония, а Миэн сама согласилась жить по ее порядкам, когда решила учиться в местной академии.
– Мы даже писали письма представительству Земли, просили нового суда, – произнесла Тера. – Как-то сразу плевать стало на... как ты это говоришь, «гордость колониста». Всем плевать, сейчас меня это не удивляет, но тогда, надо же, надеялась... Поэтому Роб и Хорви решились на самосуд. Даже Хорви, представляете?
Ни Зэрц, ни Руд, понятия не имели о том, кто такой Хорви, но Тере и не требовалась их реакция.
– Он же даже на лекциях старался не высовываться, всегда отсиживался, молчал... А тут... – она развела руками. – Их убили. В драке. Хорви как будто и вовсе сам себя застрелил, а Робу потом приписали психическое расстройство. Я с родителями его говорила... Дважды. Вернее, один раз говорила, а потом просто сообщение отправила, запись того, как Ванмера подстрелили прямо на улице. Не знаю, чего хотела. Просто тогда показалось нужным.
А Миэн умерла. Об этом Тера тоже рассказала очень спокойно. Чего-то такого и ожидала, восмуры – они же тайна, но чувствуют своих. А Роб и Хорви были очень «своими», и их смерть, видимо, стала последней каплей.
– Я еще пробовала поднять эту тему, – пробормотала Тера. – И когда была на Земле, и даже на Вектруме.
Руд напрягся. Он начал догадываться о том, что услышит, и это заранее выбешивало – до дрожи в руках и желания убить.
– Посылала письма в их штаб, думала – ну, уж рапторы, эти повернутые на справедливости, они точно найдут, что сделать с преступником...
А они даже не упомянули об этих сведениях, когда давали наводку коллегам с Энтрума. Даже не сказали, что, возможно, Ванмер вполне заслуживал пули в голову.
Мир Руда трещал по швам с момента встречи с вектрумским киллером, а теперь нитки вырвались «с мясом».
Но он отчего-то поверил.
Каждому. Проклятому. Слову.
Руд вспомнил, что в штабе она попросила встречи с репортером перед казнью. Руд уже начал прикидывать, как можно вытащить на поверхность эту историю и эту правду. Деятельность лучше злости – и как же славно, что именно сейчас он об этом помнит. И как же хорошо, что здесь, в рубке, кроме него только люди и никакой связи с Вектрумом. Потому что Руд впервые был близок к тому, чтобы покалечить сородича.
– Знаешь, – отстраненно заметила Тера после долгого молчания, – а ведь и вправду как-то легче... Должно быть, – серьезно кивнула она. – Тебе. Все-таки у меня вполне благородное оправдание, нет? Теперь тебе должно быть проще упустить такую преступницу.
– Помолчи, деточка, – покачал головой Зэрц. – Он тут впервые ненавидит кого-то из своих. Тяжкий процесс, пусть переждет.
Старик был прав. Хотя ненавидеть своих – это слишком людское, конечно. Слишком человеческое.
...Ведь даже стреляя в мятежников, в рапторов, предавших и самих себя, и своих предков, и свою историю, Руд не ненавидел их. А теперь – надо же... Просто одна паршивая, гнилая насквозь, грязная история вдруг стала страшнее, чем все попранные идеалы.
– А что бы ты выбрал? У нас сегодня конкурс на лучший способ убийства, – невесело усмехнулась Тера.
Он не ответил. Не смог сформулировать. Просто вдруг ошеломило то, что Тера даже не сомневается в его желании угробить подонка.
И с убийственной ясностью Руд понял, что эта убежденность – первое, что порадовало его за все путешествие.
Друзья до самой смерти
Росса – Феи, Цахес
Сектор 6
2998 г. н. э.
Руд за всеми разговорами действительно забыл о «Волне». Не забыла Ив. Она и так нервничала, чем ближе к Цахесу, тем сильней, а за полчаса до планеты, уже десять раз проверив снаряжение, и вовсе стала напоминать раптора на грани помешательства.
– Вот, – Корби устало показал ей наполненные препаратом шприцы. – И хватит громить медотсек.
Ив открыла и закрыла рот, непонимающе глядя на приятеля.
– Офицер так прекрасно держался все это время, – дернул плечом харттикер. – Я не хотел поддерживать его зависимость от «Волны»... Но на всякий случай прихвачу шприцы, да-да.
Женщина ничего не ответила, только скрестила руки на груди и уставилась на Корби. Не требовательно, не зло – скорее, просто внимательно. Ив – «вернее, Тера, конечно, Тера», поправил про себя доктор, – лучше всех его знала. Лучше любых знакомых из «Змеи» и даже лучше коллег с Заводи. Вытаскивать информацию не будет, вранью не поверит, но промолчит.
– Что? – пожал плечами Корби. – Раз уж столкнулся с раптором, могу и опыт провести. Знаешь, во имя науки и всего такого, да и ему это только на пользу.
Корби ей не лгал, но и недоговаривать... приятного мало. Но Ив это Ив – она промолчала.
– Зэрц сказал готовить кислородные баллоны. Может, придется нырять.
Доктор, обрадованный сменой темы, кивнул прежде, чем до него дошел смысл. От Зэрца он узнал, что Цахес, крохотная планетка в Феях, служил обыкновенной свалкой. Когда пояса космического мусора вокруг близлежащих миров стали серьезной проблемой для желающих приземлиться, разумные расы нашли выход... Выход спорный – ведь люди к тому времени уже собирали экипажи для устройства новой колонии именно там. Злые языки поговарили, будто совет представителей галактики выбрал Цахес только чтобы приостановить распространение человеческого влияния, но людям, тем не менее, пришлось смириться.
И теперь неизмеримое количество списанных кораблей и еще больше негодных ни на что обломков покоилось на планете. Понятное дело, что среди пилотов путешествие на Цахес было своего рода дурной приметой. Туда отправлялись преступники, в надежде поживиться хоть чем-нибудь из свалок никому не нужного хлама. Туда отправлялись, как выяснилось, ученые в поисках убежища... И там было много воды, по словам Ив.