— Вы очень… своеобразный молодой человек, Ветров. Не находите, что ваше чувство юмора несколько неуместно в сложившейся ситуации?
— А какая у нас ситуация, граф? — я пожал плечами. — Я пришел на встречу, назначенную из-за ваших действий. Пью кофе, который, кстати, здесь на удивление неплох. Наслаждаюсь тишиной и обществом представителя одного из древнейших родов. Что может быть неуместного? Разве что цена на этот самый кофе. Грабительская, скажу я вам.
«Молодец, Сеня, держишь марку, — одобрительно хмыкнула Алиса. — Главное, не начни сейчас жаловаться на маленькую стипендию и отсутствие горячей воды в общежитии».
Граф откинулся на спинку кресла, его пальцы медленно барабанили по полированной поверхности стола.
— Вы прекрасно понимаете, о чем я, Ветров. О вашем… участии в некоторых… недавних событиях. О вашем влиянии на моего сына. О вашем… кристалле.
— Кристалл? — я снова изобразил удивление. — Ах, тот самый, из руин? Так я же говорил вашим… сотрудникам… Продал. Давно. Одному очень эксцентричному коллекционеру, который собирает светящиеся камушки. Говорил, у него уже есть лунный, солнечный, философский… Мой ему идеально подошел для завершения композиции. Кажется, он собирался использовать его как пресс-папье.
— Вы продолжаете упорствовать в своих… фантазиях, — граф покачал головой, но в его глазах мелькнул опасный блеск. — Это неконструктивно, Ветров. Мы оба знаем, что кристалл все еще у вас. И мы оба знаем, что он представляет огромную ценность. И опасность.
— Опасность? — я скептически хмыкнул. — Для кого? Для тех, кто пытается отобрать чужое? По-моему, это вполне справедливая опасность. Естественный отбор в действии.
— Этот артефакт не должен находиться в руках… неподготовленного человека, — тон графа стал жестче. — Вы же не хотите закончить, как тот парень в сверкающих доспехах? Ярослав, кажется, или кто он там… Его уже объявили в общепланетарный розыск. Вы играете с огнем, Ветров. И можете обжечь не только себя, но и тех, кто вам дорог.
«А вот и первые угрозы пошли, — прокомментировала Алиса. — Тонко, изящно, в лучших традициях аристократического шантажа. Сейчас он еще добавит что-нибудь про „хрупкое равновесие сил“ и „ответственность перед обществом“».
— Вы беспокоитесь о моей безопасности, граф? — я трогательно прижал руку к сердцу. — Какая неожиданная забота. Я почти прослезился. Но, боюсь, я уже большой мальчик и сам могу решать, с какими игрушками мне играть. А тех, кто попытается их отобрать… ну, им я тоже могу организовать незабываемые впечатления. Спросите у вашего сына, он подтвердит.
Лицо графа на мгновение исказилось от гнева, но он быстро взял себя в руки.
— Тимур… не в себе, — холодно произнес он. — И я намерен выяснить, кто или что довело его до такого состояния. И кто несет за это ответственность.
Включил режим заботливого папы. Но я прекрасно помнил о его настоящем отношении к сыну. Вспомнил пустой, раздраженный взгляд, которым он одарил Тимура, когда тот к нему обратился. И весёлый концерт с любовницей вместо того, чтобы провести время с больным сыном.
— Ну так и выясняйте. Я тут при чем? — невинно предложил я. — Спросите у той Госпожи, о которой он так восторженно отзывался.
При упоминании Госпожи граф заметно напрягся. Он снова несколько секунд молча смотрел на меня, словно пытаясь прожечь взглядом дыру.
— Ветров, — наконец сказал он, меняя тактику. — Я готов проявить… великодушие.
«О, началось! — оживилась Алиса. — Сейчас будет аттракцион невиданной щедрости. Держу пари, его „великодушие“ будет стоить тебе как минимум одной почки и вечной клятвы верности роду Кайловых».
— Я готов забыть о ваших… проступках, — продолжал граф, глядя на меня так, словно делал мне величайшее одолжение. — О вашем дерзком поведении, о вашем неподобающем влиянии на моего сына, даже о тех… неприятностях, которые вы причинили моей службе безопасности.
— «Неприятностях»? — я усмехнулся. — Граф, ваши «сотрудники» меня похитили, пытались допрашивать с применением силы, а потом устроили погоню со стрельбой по всему городу. Это вы называете «неприятностями»? У нас с вами явно разные словари. В моем это называется «уголовное преступление».
— Я готов закрыть на это глаза, — отрезал Кайлов, игнорируя мои слова. Его голос стал тише, но в нем появились стальные нотки. — И даже больше. Я готов обеспечить вашу… безопасность. И неприкосновенность. Никто больше не посмеет вас тронуть. Ни моя служба безопасности, ни… другие заинтересованные лица.
«Так-так-так, — прошептала Алиса. — А вот и морковка показалась. Сладкая, сочная, но наверняка с нюансом. Что он потребует взамен? Твою бессмертную душу? Или просто подписку о невыезде из его подвала?»