Удар. Еще один. Силовые поля Барса трещали, но держались. Но Скала, казалось, не чувствовал боли. Он бил и бил. Яростно, слепо. Барс отступал, отбивался, но его явно теснили.
— Да что за хрень⁈ — Витек аж подскочил на месте. — Откуда у этой гориллы столько дури⁈
Публика тоже недоуменно гудела. Такой резкой смены в поведении Скалы никто не ожидал. Клык же расплылся в довольной, хищной улыбке.
Барс пропустил удар. Тяжелый, прямой в челюсть. Он пошатнулся. Его покров на мгновение погас. Скала тут же воспользовался этим. Он схватил Барса за горло, поднял над землей, как куклу. И начал методично избивать. Удар за ударом.
Покров Барса больше не активировался. Он обмяк в руках Скалы. Тот швырнул его на помост. И начал добивать. Ногами. Руками. С каким-то звериным, утробным рычанием.
Кровь. Много крови.
Это было уже не соревнование. Это было избиение. Мерзкое, подлое.
Циклоп что-то орал в микрофон. Охранники ворвались на арену. Но Скала, казалось, обезумел. Он ничего не видел и не слышал. Удар, другой… и охранники один за другим покатились по полу.
И тут я сорвался с места. Сам не понял, как. Ноги сами понесли.
Прыжок.
Я перемахнул через сетку и приземлился на арене. Прямо между Скалой и истекающим кровью Барсом.
— Хирург! Он что творит⁈ — закричал кто-то из зрителей. — Это же дисквалификация!
Краем глаза я видел, как Витек схватился за голову. Его лицо выражало весь спектр эмоций. От шока до полного отчаяния.
Циклоп на арене ошарашенно замер с микрофоном в руке. Клык вскочил со своего места. Его лицо исказилось от ярости. Толпа взревела, не понимая, что происходит.
Скала, тяжело дыша, развернулся ко мне. Его глаза были пустыми, безумными. Изо рта капала слюна.
— Убью! — прохрипел он. — Всех убью!
Он бросился на меня. Его кулак летел мне прямо в лицо.
Я чуть сместил голову вправо и контратаковал. Точный, выверенный удар в челюсть.
Вложил в него всю злость. Всю ярость от увиденного.
Хруст.
Скала замер. Безумие в его глазах сменилось удивлением. Потом его взгляд начал медленно стекленеть. Он пошатнулся. И рухнул на помост, как подкошенный. Рядом с Барсом.
Я быстро наклонился к Скале. Сорвал с него пояс. Широкий, кожаный. С обратной стороны пояса были небольшие гнезда. А в них… несколько пустых пластиковых капсул. И одна полная, с мутной, зеленоватой жидкостью внутри.
Я поднял пояс над головой, чтобы все видели.
— Кажется, наш Скала немного… переборщил с витаминками! — мой голос, усиленный модулятором, прозвучал на удивление спокойно.
«Этот стимулятор называется „Материнская Ярость“, — Алиса уже сделала анализ. — Дает временный прилив сил, повышает болевой порог. И самое главное– способен на короткое время сделать обычного человека подобием Одаренного».
Я вслух повторил то, что сказала мне Алиса.
В зале снова воцарилась тишина. На этот раз — мертвая.
«Ну, а побочный эффект — необратимые изменения в мозгу, — буднично добавила Алиса. — И небольшой шанс превратиться в овощ после окончания действия. Или в очень злой, но бесполезный кусок мяса. Ах да, еще один пустячок. Его делают из эмбрионов Одаренных женщин. Которых, разумеется, никто не спрашивал, хотят ли они пожертвовать своими нерожденными детьми ради науки. И своей жизнью.»
Все взгляды теперь были прикованы к неподвижному телу Скалы. И к Клыку. Который стоял бледный, как смерть, и явно пытался слиться с обоями. Если бы они здесь были.
Эти взгляды не сулили ни Скале, ни Клыку ничего хорошего.
Даже в самом грязном и криминальном мире есть вещи, которые считаются… зашкваром. Использование «Материнской Ярости» было одной из них. Торговать чем-то подобным — ещё туда-сюда, но вот использовать… да еще и против своих… За такое могли и на ножи поднять. Даже члены твоей банды.
Клык остался один. Его подручные… отступили от него, вокруг главаря образовался пустой круг.
— Эй, да вы чего? — нервно произнес он. — Я… я понятия не имел, что этот дятел употребляет!
Я передал пояс Циклопу. Тот молча осмотрел капсулу с зеленой жидкостью, даже понюхал ее. После чего повернулся к Клыку.
— Обычный дятел никогда не сможет раздобыть Материнскую Ярость, — холодно сказал он. — Впрочем, Клык, все это ты будешь объяснять уже Смотрящим…
Клык все понял. Он лихорадочно огляделся. Глаза его безумно забегали. А потом…
Он сунул руку в карман. Достал оттуда целую пригоршню капсул. И, не раздумывая, закинул их все в рот. Проглотил, даже не запивая.
На его лице появилась безумная, хищная улыбка.
Тут же, прямо на глазах, он начал меняться. Его кожа, и без того нездорового серого оттенка, пошла багровыми пятнами. Вены на шее и руках вздулись, как толстые синие черви. Мышцы, и так внушительные, начали бугриться, рвать дешевую ткань куртки. Он издал низкий, утробный рык, от которого у меня по спине пробежали мурашки, размером с крысу из Нижних Кварталов.