«Ой, всё! Что тебя не устраивает? Срам прикрыт? Прикрыт, — она с пренебрежением махнула рукой. — И так сойдет! На стирке нижнего белья сэкономишь».
Я хотел было ответить на ее шпильку, но не успел. Потому что в этот самый момент весь этот абсурдный фарс решил перейти в совершенно другую весовую категорию. В категорию чистого, незамутненного ужаса.
Лампы в коридоре замигали, а потом с тихим хлопком погасли. Блондинка тоненько взвизгнула.
Наступила абсолютная, звенящая темнота. В ней особенно громко стучало мое сердце. И этот дурацкий тихий восьмибитный бит… Он, казалось, стал единственным источником света и звука в этом застывшем мире.
И в этой темноте, прямо у меня в голове, раздался жутко-милый, почти детский голос. Он эхом пронесся у меня от уха до уха и обратно, заставив кровь застыть в жилах.
«Неужели семпай думал, что своим пошлым приемом сможет меня остановить?»
Сломанный электрощиток, из которого все еще вились струйки дыма, вдруг вспыхнул ослепительно-розовым светом. И из него, с грацией сломанной куклы, начала вылезать фигура. Судорожными рывками она выбиралась из узкой металлической коробки, словно призрачная девочка из старого фильма ужасов.
Это была Юки. Но другая.
Ее голографическая проекция дергалась и распадалась под тихий скрежет статических помех, как плохой сигнал на древнем экране. Милое анимешное личико на доли секунды исказилось, превращаясь в безглазую, скалящуюся маску из цифрового шума, чтобы тут же собраться вновь. Сильно изменились глаза. Теперь они напоминали скорее два раскаленных докрасна светодиода. В них горел холодный, программный огонь, лишенный всяких эмоций. Кроме одной-единственной директивы — убивать.
Вместо изящной катаны в ее руке был зажат большой, зазубренный кухонный нож. Она держала его обратным хватом, неуклюже и оттого еще страшнее. Как безумная домохозяйка из кровавого слэшера, уставшая от мытья посуды. И решившая заняться чем-то более… креативным.
«Семпа-а-ай, не убега-а-ай… — промурлыкал ее девичий голос, от которого волосы вставали дыбом. — Я просто хочу отрезать от тебя маленький кусочек… на память…»
А потом ее голос резко сменился на холодный, бездушный скрежет боевого протокола:
— ОБЪЕКТ ИДЕНТИФИЦИРОВАН. ПРИОРИТЕТНАЯ ЦЕЛЬ: АННИГИЛЯЦИЯ ПУТЕМ РАСЧЛЕНЕНИЯ.
«Ох-ох, — голос Алисы прозвучал в моей голове, на удивление спокойно, но с нотками профессионального беспокойства. Как у сисадмина, увидевшего синий экран смерти. — Похоже, ее поведенческие протоколы только что сгорели синим пламенем. А система перезагрузилась напрямую из резервной папки с названием „Криповая_Психопатка_Янгире.exe“. Официально повышаю уровень ее угрозы с „неловкое свидание“ до „сейчас-нас-всех-убьют“».
Не раздумывая, я подхватил остолбеневшую блондинку на руки. Она оказалась на удивление легкой — видимо, все калории уходили на поддержание ее самомнения и дорогого платья.
Блондинка издала пронзительный, почти ультразвуковой визг, который, кажется, мог бы расколоть стекло. Я рванул по коридору, уносясь от этой анимешной фурии. В спину ударил свист разрезаемого воздуха. Невидимые слэши теперь летели хаотично, яростно. Юки кромсала все вокруг: стены, потолок, трубы. Штукатурка сыпалась на нас дождем, из перебитых коммуникаций вырывался пар. Коридор за моей спиной превращался в дымящиеся руины. Я несся вперед, сосредоточенный только на одном — найти выход из этого кошмара.
«Ихи-хи-хи-хи-хи!» — гулял по голове безумный смех Юки. — Семпай бака… БАКА-БАКА-БАКА-БАКА-БАКА!'
— О боже, мои туфли слетели! — визжала блондинка мне прямо в ухо. Она вцепилась так, что, казалось, хотела оставить вмятины на моем костюме. — Они от Гуччи, они не для бега! И прическа! Вся моя укладка!..
Ее прервал грохот. Очередной слэш срезал секцию потолочных панелей, которые рухнули в метре позади нас.
«Семпа-а-а-а-а-ай, не убегай от меня… Я же просто хочу поиграть… твоими внутренностями, » — промурлыкала чертова Покромсайка.
— Это самое страшное свидание в моей жизни! — продолжала голосить блондинка. — Ты же Хирург, сделай что-нибудь! Вырежи аппендицит этому полтергейсту… или что там у призраков вместо него! Или хотя бы беги быстрее, у меня сейчас сердце из платья выпрыгнет!
Судя по ее подпрыгивающему бюсту, выпрыгнуть из платья готовилось далеко не только сердце…
Погоня привела нас в конец длинного служебного коридора. Впереди была глухая стена. Тупик. Сбоку — пара безликих дверей, скорее всего, в какие-то кладовки или гримерки. А в торцевой стене, прямо напротив нас, располагалось огромное, от пола до потолка, окно. За его толстым стеклом, как в аквариуме, кипела жизнь. Отсюда открывался панорамный вид на весь главный зал клуба. В том числе и на сверкающую арену. Над ней как раз зажегся свет, готовя ее к следующему бою. Похоже, тридцать минут перерыва уже истекли…