Пока Смотрящие переваривали эту безумную информацию, я снова посмотрел в сторону разбитого окна. Юки исчезла. Словно растворилась в воздухе, словно ее и не было. Только холодные синие окуляры Технарха все еще были направлены в ту точку, где она только что стояла. Будто он провожал ее взглядом.
И только Циклоп точно знал, что делать. Он понял, что шоу нужно спасать, и спасать немедленно.
— Итак, господа! — его голос прогремел над притихшей ареной, возвращая всех из мира служебных разборок и розовых полтергейстов обратно в мир кровавого спорта. — Какие бы… паранормальные развлечения наш Хирург ни устраивал за кулисами, я надеюсь, он готов к чему-то по-настоящему страшному! К бою!
Толпа, уставшая от пауз, одобрительно загудела.
— Однако, — Циклоп поднял руку, и на его лице появилась хитрая, почти лисья ухмылка. — У нас возникла небольшая дилемма! После отборочных туров у нас осталось нечетное число финалистов! Досадное упущение, которое ставит под угрозу всю турнирную сетку!
Он обвел взглядом зрителей, делая вид, что ищет решение.
— Но наш опоздавший герой только что подарил нам просто гениальный выход! — он резко развернулся и ткнул в меня пальцем. — В качестве наказания за нарушение всех мыслимых и немыслимых правил… за вмешательство в бой Барса… за опоздание… за этот возмутительный стриптиз и неуважение к регламенту… и чтобы сделать шоу в десять раз острее… Хирург будет драться… ПРОТИВ ДВОИХ!
На секунду в зале повисла тишина. А потом она взорвалась таким ревом, что, казалось, вип-ложи сейчас просто сорвет с креплений и унесет в стратосферу. Это было именно то, чего жаждала публика. Хаос, несправедливость и максимальное зрелище.
Дядя Герман, услышав это, перестал хмуриться. На его лице промелькнуло злорадное удовлетворение.
Витек на галерке схватился за голову. Лиса и Шпилька вцепились в него с двух сторон, кажется, пытаясь удержать от очередного прыжка на арену. Даже невозмутимый Барс удивленно приподнял бровь. А Аргента слегка наклонила голову, словно оценивая мои шансы выжить.
— Да! — проревел Циклоп, купаясь в энергии толпы. — Отличное начало! Наш Хирург против смертоносного дуэта — королевы разрядов, молниеносной «Искры»! И человека-стены, сокрушительного «Молота»!
Из зоны для бойцов вышли двое. Девушка, та самая «Искра», о которой говорил Витек, — невысокая, шустрая, в легком боевом костюме. На кончиках ее пальцев уже потрескивали синие электрические разряды. И рядом с ней — Молот. Огромный, лысый тип с таким квадратным лицом, будто его отливали в бетонной форме.
«Двое против одного?» — пронеслось у меня в голове. — «Что ж, по крайней мере, это будет не так скучно, как я думал».
Циклоп, наслаждаясь моментом, направил в их сторону микрофон.
— Судари и сударыни! Вот они, следующие гладиаторы нашего вечера! Встречайте — человек, чей кулак пробьет дыру в не только в вашем бюджете, но и в улыбке — Молот! Стоматологи молятся на него, как на родную мамочку! И его… хм… временная партнерша, девушка, у которой в жилах течет не кровь, а чистый разряд молнии — обворожительная и смертоносная Искра!
Молот издал низкий рык и ударил себя кулаком в грудь. Раздался глухой звук, как будто кто-то хлопнул дверью холодильника. Искра же кокетливо помахала ручкой, отчего с ее пальцев сорвалось несколько искр. Они упали на пол и с шипением погасли, оставив после себя несколько темных пятнышек.
«Так, Сеня, экспресс-анализ, пока эти двое позируют, как на обложке журнала „Мода и Мордобой“, — зазвучал в моей голове деловитый голос Алисы. — Классическая связка: „танк“ и „дамагер“. Молот — модифицированный киборг, тупой, медленный, но если попадет, от тебя останется только мокрое место и шлем. Чую в нем встроенный усилитель ранга В, это серьезно. Мозгов у него, судя по выражению лица, примерно как у тостера. Да и тот, наверное, умнее. А вот Искра — „стеклянная пушка“. Быстрая, бьет больно, шило у нее в… ну, ты понял где. Её покров слабоват для В-класса, но ее разряды… в общем, не рекомендую подставляться. Идеальная тактика — заставить пушку стрелять по танку. Желательно, много раз. А потом добить обоих».
«Спасибо, Кэп», — хмыкнул я и резко вскинул руки вверх, красуясь. Толпа снова приветствовала меня ревом. Я старался выглядеть максимально невозмутимым, хотя внутри все напряглось, как струна.