— Не дождешься, — усмехнулся я, и снова рванул вглубь коридоров, пока не подоспело подкрепление. — На хвосты у меня ещё с первого курса аллергия.
Следующие полчаса превратились в кровавую игру в кошки-мышки. Я был мышью, но у этой мыши внезапно отрасли стальные когти.
Первый патруль из пяти «Клинков» я почувствовал задолго до того, как они показались. Трое. Их учащенный пульс, скрип брони, даже запах их дешевых сигарет — все это обрушилось на меня потоком информации. Наноботы, растекшиеся по моей нервной системе, превратили меня в ходячий радар.
«Добро пожаловать в бета-тест, босс, — деловито сообщила Алиса. — У тебя теперь есть… новые игрушки. Но батарейки садятся очень быстро. Готов к первому уроку? Потому что к нам бегут еще пятеро».
Я отступал по длинному, гулкому коридору. Преследователи уже показались в дальнем конце, их фонари резали полумрак.
«Урок первый: „Ньютоновская ловушка“, — прозвучал в голове голос Алисы. — Коснись пола. Прямо сейчас».
Я, не сбавляя бега, провел рукой по пыльному бетону. Легкое, едва заметное покалывание прошло по пальцам. Я пробежал дальше, никак не ощутив изменений.
Пятеро «Клинков» вбежали в коридор. Передние трое, не сбавляя темпа, пробежали по «заколдованному» участку и помчались дальше. А вот двое задних, которые особо не торопились, с удивленными криками завязли в бетоне по щиколотку. Твердый пол под их ногами превратился в густую, липкую жижу.
Я выскочил из-за угла. Импульсный рывок. Мир на долю секунды превратился в смазанный туннель.
Первый «клинок» едва успел развернуться, его глаза расширились от шока. Он инстинктивно выставил перед собой винтовку, как дубину. Я не стал уворачиваться. Мое предплечье, сверкнув на мгновение иссиня-черным металлом, встретило удар. Раздался сухой треск — пластиковый приклад винтовки разлетелся на куски. Прежде чем он успел осознать произошедшее, кончики моих пальцев, твердые как сталь, врезались ему в горло. Он захрипел и беззвучно осел на пол.
Второй боец уже разворачивался, его палец лег на спусковой крючок. Я не дал ему времени даже вскрикнуть. Еще один короткий рывок, и я уже был рядом. Моя рука схватила его за шлем и с силой впечатала в бетонную стену. Глухой, влажный хруст. Его тело обмякло, сползая по стене и оставляя на ней темный след.
Третий, стоявший чуть поодаль, успел выстрелить. Импульсный заряд ударил меня прямо в грудь. Боль, как от удара кувалдой, заставила меня на мгновение задохнуться, но адаптивная броня выдержала, погасив основную мощь заряда.
Стиснув зубы, я сделал последний рывок. Мой ботинок врезался ему в колено, раздробив сустав. Пока он падал, воя от боли, короткий удар в основание черепа оборвал его крик.
Все произошло за пять секунд. Оставались двое.
Они в ужасе смотрели, как я подхожу, тщетно пытаясь выдернуть ноги из вязкого бетона. Один из них в отчаянии начал стрелять, но его руки дрожали, и заряды уходили в молоко.
Я действовал быстро. Два коротких, отточенных движения. Два глухих хруста шейных позвонков. Они обмякли, застыв в нелепых позах в своей бетонной ловушке.
— А-а-а… — я помассировал виски, собираясь с мыслями. — Где тут у них кухня?
«Я, конечно, сочувствую твоему голодному брюху, босс, — ее голос был полон ехидного сочувствия, — но ближайший холодильник находится на другом конце этого вертепа. И, боюсь, меню на сегодня — свинцовая диета. Между тобой и заветной котлетой стоит еще минимум четыре отряда этих ребят. Так что придется потерпеть. Можешь пока перекусить чувством собственного превосходства. Оно, судя по трупам вокруг, сейчас очень калорийное».
Следующий урок прошел в помещении, похожем на заброшенную кухню. Меня выследил новый, более крупный отряд — человек восемь. Они были осторожнее. Рассредоточились, используя старые металлические столы и стеллажи как укрытия.
«Урок второй: „Эффект сахарного стекла“, — прокомментировала Алиса. — Видишь тот стеллаж, за которым прячется тот красавчик с большой пушкой? Коснись его опоры».
Проскользнув под шквальным огнем, я коснулся ржавой металлической ножки стеллажа. Наноботы хлынули из моих пальцев, как невидимый яд. Когда боец, перезаряжая оружие, неосторожно облокотился на полку, многотонная конструкция с оглушительным скрежетом сложилась, как карточный домик, погребая его под грудой консервных банок и старой посуды.