Сначала это был тихий, почти подсознательный гул. Он шел не из динамиков, не из коридоров. Он шел отовсюду и ниоткуда, проникая сквозь бетон, сталь и саму ткань пространства, заставляя вибрировать пломбы в зубах.
— Это что, какой-то элитный клубный басс, о котором я не в курсе? — нервно съязвил Витек, пытаясь подняться на дрожащих ногах. — У нас на районе за такую музыку диджею ломают пульт. И пальцы.
Гул, проигнорировав его критику, начал нарастать, превращаясь в протяжный, скрежещущий звук. Словно кто-то пытался завести старый, космических размеров двигатель на плохом топливе. Или будто сама реальность скрипела, как несмазанная дверь в преисподнюю.
Пол под ногами мелко задрожал, как от озноба. С потолка посыпалась пыль, тонкой серой вуалью оседая на бессознательные тела.
Затем склад тряхнуло с такой силой, что один из пустых контейнеров с оглушительным грохотом завалился на бок, подняв облако многолетней пыли. С верхних мостиков посыпались снопы искр от лопнувших кабелей. Красные аварийные огни замигали еще яростнее, погружая сцену в хаотичный, дергающийся багровый свет, как на самой жуткой дискотеке во вселенной.
Аргента резко выпрямилась. Вся ее аристократическое высокомерие, вся ее одержимость наноботами — все это испарилось в одно мгновение. Ее голова дернулась вверх, словно она пыталась расслышать что-то за пределами человеческого восприятия.
— Уходим, — ее голос был теперь не ледяным, а острым, как осколок стекла. — Немедленно.
Она больше не смотрела на Витька. Она не думала о капсуле. Приоритеты сменились с абсолютной, хищной скоростью. Сорванный турнир — это проблема. Армия восточных киллеров — неприятность. Но этот звук… этот звук был предвестником конца игры. Для всех.
Не теряя ни секунды, она подняла руки. Из ее ладоней хлынули потоки жидкого, мерцающего серебра. Это были не веревки, а ленты из застывшего света. Лассо, сплетенные из лунного света и крайнего раздражения.
Они, словно живые, метнулись к лежащим на полу телам. Одна лента с хирургической точностью обвила бессознательного Барса. Вторая — Беллу, которая во сне что-то пробормотала про эксклюзивный промокод и падение охватов. Третья и четвертая подхватили Лису и Шпильку.
Энергетические путы с тихим шипением затянулись, поднимая тела в воздух. Барс, Белла, Лиса и Шпилька, связанные вместе, превратились в гротескную, парящую в воздухе скульптуру из дорогих тканей, силикона и бессознательного благородства. Это было похоже на очень странный, авангардный арт-объект под названием «Конец вечеринки». Хаотичная пиньята из тел и одна очень разгневанная аристократка.
Последняя серебряная лента метнулась к Витьку.
— Эй! Ты чего творишь, консерва благородная⁈ Я тебе не багаж! Не дамская сумочка! — заорал он, пытаясь отмахнуться.
Лента не обратила на его протесты никакого внимания. Она цепко обвила его пояс и с силой притянула к остальной группе. Бесцеремонно втиснула его в эту живую, бессознательную кучу.
— Всем молчать. Дышать через раз, — бросила Аргента через плечо. Стиснув зубы от напряжения, она рванула с места, таща за собой свой импровизированный «багаж».
Она неслась по коридору, как серебряный метеор. Грохот извне становился все громче, все более пугающим. Стены ходили ходуном. Витек, зажатый между мощной спиной Барса и… чем-то мягким и определенно дорогим от Беллы Бомшелл, пытался что-то сказать. Он открыл рот, чтобы высказать все, что он думает о таких методах эвакуации, но в этот момент Аргента резко свернула за угол.
Парящая конструкция из тел качнулась. И его лицо оказалось плотно прижато к обтянутым в шелк ягодицам то ли Лисы, то ли Шпильки. А то и самой Беллы…
— М-м-мф-ф! — это было все, что он смог произнести.
Пять баллов за качество ткани, подумал Витек, и один балл за вид.
Так, под аккомпанемент неведомого апокалипсиса и приглушенных ругательств, застрявших в чужом шелке, их странная компания неслась навстречу неизвестности.
Глава 19
Мой костюм стоит больше, чем вся твоя никчемная жизнь
Голод.
Он пришел не как обычное желание перекусить. Он пришел как… огонь. Дикий, всепоглощающий, скручивающий желудок в тугой узел. Наноботы, перестраивая мое тело на клеточном уровне, пожирали энергию с эффективностью небольшой черной дыры. Симбиот, отчаянно латая повреждения, тоже требовал свою долю. Мой организм, превратившийся в поле боя двух чужеродных технологий, орал: «ТОПЛИВА! ДАЙ МНЕ ТОПЛИВА, ИДИОТ!».