— Какого… — Витек ошарашенно смотрел на это зрелище. — Это что, Сеня там такое устроил? Дискотеку для инопланетян?
Аристократы тоже смотрели на столб света, бивший прямо из груди неподвижного тела у их ног. Сеня лежал на полу, не подавая признаков жизни.
— Что это такое⁈ — Лиса отшатнулась. — Что он сделал?
— Он активировал их? — удивленно предположил Волк.
— Нет… — прошипел Сокол. — Он запустил… какой-то протокол? Оно высасывает энергию прямо из… из пространства?
Но обсуждать это было некогда. Черный поток резко иссяк, словно его и не было.
Тело Сени, до этого безвольное, дернулось. Раз. Другой. Он медленно, с противоестественной, ломаной грацией начал подниматься. Его шлем был разбит, и сквозь трещины на визоре было видно, как в его глазах горит холодный, синий огонь.
Он встал. Выпрямился во весь рост. И на его лице, на лице Сени Ветрова, расцвела зловещая, маньячная, совершенно чужая улыбка.
Он обвел троицу аристократов тяжелым, изучающим взглядом, словно хирург, разглядывающий свой следующий операционный стол.
— Кажется, носитель взял небольшой отпуск, — его голос, голос Сени, прозвучал насмешливо и глубоко. Но в нем не было и тени прежнего студента. — Теперь моя очередь повеселиться.
Глава 21
Музыка Апокалипсиса
Первой молчание нарушила Серебряная Лиса. Но в ее голосе не было и намека на страх. Только аристократическое, брезгливое раздражение.
— Волк, милый, ты, кажется, все-таки повредил ему мозг, — протянула она, с отвращением разглядывая испорченное копотью платье. — Мальчик вообразил себя актером погорелого театра. Может, уже закончим этот фарс? Этот запах гари совершенно не сочетается с моим парфюмом.
— Сейчас закончим, — прорычал Волк, делая шаг вперед. Его кулаки хрустнули, сжимаясь. Он видел перед собой все того же жалкого повара, который почему-то странно ухмылялся. — Я вырву его язык, чтобы он больше не нес эту чушь. А потом…
— Подожди, — ледяной голос Сокола остановил его.
Волк замер, недовольно глянув на лидера их группы. Золотой Сокол не смотрел на Ярослава. Он смотрел… сквозь него. На его ауру, на едва заметные искажения в воздухе вокруг. Его глаза в прорезях маски глядели напряжено, как у ученого, столкнувшегося с необъяснимой аномалией.
— Что-то не так, — тихо произнес он. — Эта энергетическая сигнатура… этот почерк силы… я уже видел его.
Он поднял взгляд, и его глаза под золотой маской сокола сузились.
— Нет… Не может быть…
Ярослав, стоявший перед ними, издал тихий, бархатный смешок. Смешок древнего божества, которое наблюдает, как муравьи пытаются осознать концепцию космоса.
— Узнал, птичка? — его голос был полон ленивой, хищной насмешки. — Память у твоего вида, оказывается, длиннее, чем я думал.
Сокол покачал головой. Взгляд его стал… каким-то лихим и удивленным. Словно увидел… нечто. Призрака из самых темных страниц истории.
— Ярослав… — прошептал он, и это имя повисло в воздухе, как капля яда. — Преступник SSS класса…
Серебряная Лиса с любопытством склонила голову набок. Ее глаза загорелись не страхом, а азартным, хищным интересом.
— Так вот ты какой, звезда телеэфира, — промурлыкала она. — А ты не такой страшный, как о тебе рассказывают. Даже… милый. В этом нелепом костюме.
Волк издал низкий рык, но это был не рык испуганного зверя. Это был рык охотника, который вместо зайца встретил саблезубого тигра и теперь предвкушал настоящую битву.
— Вылез из своей норы, наконец-то, — пророкотал он, разминая шею. — Тем лучше. Я всегда мечтал помериться силой с кем-то из Первой Эпохи… если ты конечно действительно он.
Ярослав оглядел их, и его улыбка стала шире. Они знали. Они поняли, КТО перед ними. И они не боялись. Их высокомерие было настолько безграничным, что они не видели перед собой божество. Они видели… вызов. Любопытную аномалию. Древний трофей, который можно заполучить.
Это было… чудесно.
— Не боятся, — констатировал Ярослав. Это был не вопрос, а утверждение. — Почему?
— Бояться? — холодно усмехнулся Сокол, вновь обретая свое самообладание. Его первоначальный шок сменился холодной, аналитической аурой. — Ты силен, Ярослав. Возможно, когда-то ты был всемогущ. Но сейчас ты — лишь призрак, запертый в слабой мясной оболочке. Дух в бутылке. А мы — те, кто держит эту бутылку в руках.
Он сделал шаг вперед, его поза выражала не страх, а полное превосходство.