Это было кошачье техно. Саундтрек к концу света, написанный безумным диджеем для вечеринки в дурдоме.
— Что это?.. Что это, мать твою, за музыка? — прохрипел Кайман, его руки мелко дрожали.
Раскат не смотрел на аномалии. Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза под шлемом, слушая нелепое техномяуканье.
— Кайман, — его голос был абсолютно спокоен, почти медитативен. В нем слышался фатализм человека, который уже видел все и ничему не удивлялся. — Запомни этот звук.
Кайман лишь промычал что-то нечленораздельное. На его глазах патрульная машина наконец сорвалась со стены и с оглушительным грохотом рухнула на асфальт,
— Это саундтрек того, как верхушка делит дивиденды, — продолжил ветеран. — А мы для них — просто фон. Громкий, иногда мешающий, но всего лишь фон.
Четыре точки в небе сделали последний, головокружительный вираж. Они пронзили низкие, подсвеченные неоном облака и исчезли. Мгновенно. В тот же миг жуткая музыка оборвалась. Аномалии прекратились. Все снова стало обычным. Почти. Только разгромленный клуб и десятки трупов внутри напоминали о том, что это не было сном.
Раскат открыл глаза и медленно покачал головой.
— Ладно, — произнес он с тяжелым вздохом. — Теперь можно и за работу. Пошли подтирать.
— А может быть… — неуверенно произнес Кайман. — Ещё минут на тридцать опоздаем?
Глава 22
Мы могли бы заключить сделку
Небо над ночным городом взорвалось.
Три золотые кометы и одна иссиня-черная тень пронзили затянутое тучами небо. Они не летели — они рвали само пространство, превращаясь в размытые, пульсирующие сгустки чистой мощи.
Внизу, под ними, неоновые огни реклам и потоки аэрокаров превратились в смазанный, абстрактный узор. Они неслись сквозь хрустальные каньоны небоскребов с такой скоростью, что звук не успевал за ними, догоняя лишь оглушительным, запоздалым ревом.
— Поймать его! Окружить! — ледяной голос Сокола прозвучал не в воздухе, а прямо в головах у его союзников. — Лиса, слева! Волк, дави массой! Не дайте ему уйти в нижние уровни!
Три золотых хищника работали как единый, безупречный механизм. Сокол вел атаку, выпуская тонкие, как иглы, лучи концентрированной энергии. Те прошивали пространство, пытаясь запереть черную тень в золотую клетку. Серебряная Лиса двигалась с немыслимой грацией, заходя с фланга. Ее тело оставляло за собой мерцающий серебряный росчерк. Она была скальпелем, ищущим брешь в обороне. А Волк… Волк был тараном. Рычащим метеором, который просто пер напролом, разгоняясь до сверхзвуковой скорости. Его целью было сбить, смять, уничтожить.
А Ярослав? Ярослав играл.
— Скучно, — прозвучал его ленивый, насмешливый голос в сознании каждого из троицы. — Детишки, научившиеся зажигать спички, решили, что могут управлять огнем. Какие же они милые в своем высокомерии.
Черная тень, в которую он превратился, танцевала между золотыми лучами. Она словно не уворачивалась, а просто игнорировала их. Он нырнул вниз, в плотный поток левитирующих аэрокаров. Сокол и Лиса пронеслись в миллиметре от крыши пассажирского лайнера, вызвав панический визг сирен.
— Он играет с нами! — прорычал Волк, меняя траекторию и устремляясь наперерез.
— Не поддавайся на провокации! — приказал Сокол. — Держи строй!
Слишком поздно. Ярослав резко взмыл вверх, прямо навстречу гигантской голографической рекламе лапши быстрого приготовления. Огромный анимешный кот с аппетитом поглощал из миски светящиеся макароны. Ярослав пролетел сквозь кота, но не насквозь. Он схватил из голограммы одну из виртуальных лапшичек. Огромную, метров пять в длину, светящуюся. И по логике совершенно нематериальную.
И швырнул ее прямо в Волка.
Голографическая лапша, конечно, не причинила ему вреда. Но… она с оглушительным цифровым «ЧПОК!» облепила его лицо, на мгновение полностью закрыв обзор.
— Ах ты, мразь! — взревел Волк, в ярости разрывая виртуальную еду.
Этой секунды хватило. Ярослав, сделав изящный пируэт, ушел от атаки Лисы и оказался прямо за спиной у Сокола. И несильно, почти по-дружески, толкнул его. Прямо на траекторию несущегося Волка.
Раздался оглушительный удар. Два аристократа S-класса, два полубога этого мира, столкнулись в воздухе, как два грузовика. Сноп золотых искр, ругань, потеря высоты.
Ярослав завис в воздухе, глядя на эту кучу-малу.
И тут… опять заиграла музыка.
Пульсирующий, идиотский, синтетический бит, в который были вплетены семплы кошачьего мяуканья и мурлыканья. Кошачье техно. Оно возникло ниоткуда, заполнив собой эфир, головы аристократов и ближайший радиодиапазон.