— Храни ее Макаронный монстр, эту святую женщину, — откликнулась Рикха. Было что-то почти ироничное в том, что именно пастафарианство сумело сыскать последователей по всей Вселенной, а не одна из «официальных» религий Земли. На них как раз жители других планет смотрели скорее скептично. По крайней мере, омежцы, чья раса по большинству верований неизбежно должна была попасть в ад. Потому что животные не попадают в рай, — Так это же наша детка!
Франц еще раз скользнул взглядом по модели корабля над панелью. По правому борту действительно были начерчены ровно те же символы, что и по борту Мати-АС-17, не было только самого имени бортового компьютера.Франц обернулся через плечо, за спину. Там, в темноте космического пространства, остался корабль, с которого они сами недавно сошли. Но вместо борта Матиаса взгляд зацепился за планету, оплетенную, словно паутиной, постройками станции. Издалека она выглядела почти игрушечной, но Немезис-15 была сравнима с Землей по размерам.
— Рикха, это грубо, — снова подала голос Нанибельт. Франц покосился на экран — ракурс ее камеры тоже изменился. Девушка достигла корабля и теперь обследовала оплавленный и смятый край, — У меня родители, — она улыбнулась. Рикха тихо фыркнула что-то, в чем Франц угадал «ну, конечно!», — когда мы летали на Атлантис.
— А мои со мной не разговаривают.
Фраза была внезапной. Франц покосился на экраны, но лишь за тем, чтобы увидеть, что почти все смотрят в камеру. За исключением Окры, которому и принадлежала фраза, и безмолвного квадрата кэпа.
— А что ж так? — обеспокоенно протянула Нанибельт.
— Я сказал, что Нибиру необитаема.
— Твою ж... — резко выплюнула Рикха, осекшись только в конце фразы, чтобы случайно не ляпнуть что-то нецензурное. Окра был с Земли, пусть землянином он был только на половину. В этом они с Францом составляли странную пару — землянин не с Земли и не-землянин с Земли. Но вера в мировые заговоры мутировала на голубой планете с освоением Космоса в веру в межгалактические заговоры. Вот только рептилоиды с планеты Нибиру оставались неизменными. Ровно как и человеческое упрямство. Так слова о том, что Нибиру необитаема, могли легко привести к мысли, что родной сын «продался» и теперь тоже в заговоре с этими самыми рептилоидами. И распространяет ложь. Так работает невежество — без промаха.
— Мне жаль, парень, — Солей редко подавал голос. Виной этому была врожденная вежливость — в общем информационном потоке сложно что-то сказать и при этом никого не перебить. Что было для Солея просто недопустимым.
Бывают дни, когда просто выглядишь хорошо. В старой потертой рабочей робе, с копной спутанных волос и даже мешки под глазами вроде бы даже идут. У большинства живых такие дни бывали не части. У Солея редкостью скорее были противоположные. Его, представителя искусственно созданной расы, находила привлекательным даже Рикха, а стандарты красоты омежцев были далеки от общепринятых. Но вот история у Солея была не веселой. Он был последним представителем и, так как был полностью стерильным, «исправить» это не представлялось возможным. Но кэп никогда не страдала предрассудками на счет расовой принадлежности. От того и команда подобралась такой разношерстной. Это, конечно, вызывало некоторые проблемы, но... далеко не те, о которых Франц беспокоился на собеседовании.
Мужчина как загипнотизированный смотрел в экран своего коммуникатора. Сердце нервно скакало по грудной клетке, выдавая гулкие удары, от которых на мгновение отказывал слух. Франц никогда еще так не нервничал. Можно сколько угодно хорохориться, твердить, что он отличный специалист, прошел все возможные подготовки и подходит для команды спасения как никто другой, но... Это не отменит того набора факторов, на которые мужчина никак не мог повлиять. Все могло зависеть даже просто от настроения капитана — Крани д’Гантр. Она просматривала его резюме, от того взгляд двух пар иссиня-черных глаз казался несколько пустым. Три пары витых рог уходили куда-то за края экрана, но то, что к своим концам они выглядели сухими, как торчащие корни дерева, свидетельствовало о почтенном возрасте их носительницы.
— Хорошо, — протянула Крани. — Франц, верно? — уточнила она, искоса бросив взгляд на мужчину. Франц кивнул. За все время разговора она не обращалась к нему по имени — дераны вообще не любили имена. Их родной язык попросту не подразумевал такой вещи, как обращение по имени. Они использовали своеобразные титулы — дочь, муж, свидетель, капитан... То, как они назывались в межгалактическом обществе, — каждый придумывал себе сам. — В вашей анкете отсутствует информация о расе.