Пассар сел напротив него за столик в кабинке и протянул руку.
- Жан-Люк.
- Тревор Гриффитс, - в свою очередь, представился англичанин. Рукопожатие его было вялым, чуть заметным, словно у человека, которого совершенно не интересует, что о нем могут подумать. Ладонь оказалась большой, гладкой и сухой.
- Встреча с вами - это честь для меня, - сказал Пассар. - Об услугах, оказанных вами Корпорации за эти годы, рассказывают легенды.
В мертвенно неподвижных серых глазах Тревора не появилось никакого выражения.
- Мы не стали бы тревожить вас в вашей... вашей отставке, если бы не возникла крайняя необходимость.
- Вы изгадили какое-то дело. - Это был не вопрос, а утверждение.
- Мы потерпели неудачу.
- И хотите повторить попытку.
- Можно сказать, заручиться страховым полисом. До полнительной гарантией. Мы и впрямь не можем позволить себе неудачу.
- Я работаю один. Вы это знаете.
- Ну, конечно же. При тех результатах, которых вы добиваетесь, никому не придет в голову подвергать сомнению ваши методы. Вы сами решите проблему, как сочтете нужным.
- Хорошо. Теперь дальше. Нам известно местонахождение цели?
- В последний раз его видели в Цюрихе. Но мы не знаем точно, куда он отправился дальше.
Тревор молча вскинул бровь. Пассар покраснел.
- Он любитель. Периодически выходит на поверхность. Скоро мы снова выйдем на его след.
- Мне потребуется хороший комплект фотографий цели, сделанных в максимальном количестве ракурсов.
Пассар пододвинул к собеседнику через стол большой конверт из плотной бумаги.
- Уже сделано. Там также лежат закодированные инструкции. Как вы понимаете, мы хотим, чтобы работа была проделана быстро и так, чтобы не осталось следов.
Тревор Гриффитс одарил Пассара взглядом боа-констриктора.
- Вы уже впутали в дело нескольких неумех. Мало того, что вы попусту потратили и деньги, и время, - вы еще и понапрасну встревожили клиента. Он теперь напуган, осторожен и, без сомнения, позаботился о том, чтобы передать своим поверенным документы, которые будут преданы гласности в случае его смерти при любых мало-мальски подозрительных обстоятельствах. Поэтому к нему теперь гораздо сложнее подобраться. Ни вам, ни вашим руководителям не стоит утруждать себя попытками давать мне советы по поводу того, как выполнять мою работу.
- Но вы уверены, что справитесь с этим делом?
- Я полагаю, вы пришли ко мне ради него?
- Да.
- В таком случае не задавайте дурацких вопросов. Мы все обсудили? Тогда давайте расстанемся, поскольку у меня намечается очень занятой вечер.
Анна вернулась в свой номер, нашла в мини-баре крошечную бутылочку с белым вином, отвинтила пробку, налила вино в пластмассовый стаканчик, выпила одним глотком, а потом поспешила в ванную и пустила такую горячую воду, какую только могла выдержать. Пятнадцать минут она лежала в кипятке, пытаясь упорядочить мысли и начать спокойно думать, но перед глазами у нее все так же стояла тупая хромированная решетка "Линкольна". И еще в мозгу звучал негромкий голос Призрака, его слова: "Я не верю в совпадения, мисс Наварро. А вы?"
И все же самообладание постепенно возвращалось к ней. Что случилось, то случилось, не так ли? Важной частью ее работы являлось понимание того, чему следует придавать значение, а чему нет, но существовала еще профессиональная опасность искать смысл в тех вещах, в которых его вовсе не было.
Затем она завернулась в махровый халат. После ванны она почувствовала себя гораздо спокойнее и поняла, что очень голодна. На полу лежал подсунутый под дверь конверт из крафт-бумаги. Анна подняла его и опустилась в кресло, обтянутое материей в цветочек. В конверте оказались копии банковских документов Мэйлхота за последних четыре года.
Зазвонил телефон.
Это был сержант Арсено.
- В половине одиннадцатого мы с вами сможем встретиться со вдовой. Вас устраивает это время? - В телефонной трубке она слышала тот шум, который всегда можно услышать вечером в любом полицейском отделении.
- Да, встретимся там в десять тридцать, - решительно ответила Анна. Благодарю вас. - Она на мгновение задумалась, стоит ли говорить ему о случае с "Линкольном", и решила, что не стоит. Почему-то она опасалась, что это подорвет ее авторитет - что она покажется коллеге уязвимой, напуганной, легко впадающей в панику.
- Что ж... - сказал Арсено и немного замялся. - Пожалуй, в таком случае я поеду домой. Я не думаю... Я буду проезжать мимо вас, так что, если вы надумали чего-нибудь перекусить... - Он говорил быстро, обрывая фразы, не договорив. - Или, может быть, выпить рюмочку на сон грядущий. - Было видно, что он старается придать своим словам шутливый тон. - Или еще что-нибудь в этом роде...
Анна ответила не сразу. Вообще-то она была бы не против того, чтобы провести вечер в компании.
- Спасибо вам за предложение, - сказала она после паузы. - Но я на самом деле устала.
- Я тоже, - быстро откликнулся он. - Долгий выдался день. Ну, что ж, в таком случае увидимся утром. - Его тон чуть заметно изменился: теперь это был уже не мужчина, уговаривавший женщину провести с ним вечер, а профессионал, говорящий с другим профессионалом.
Положив трубку, Анна почувствовала ощущение пустоты. Потом она закрыла шторы на окнах и принялась изучать документы. Ей нужно было еще много чего сделать.
Она была уверена в том, что настоящая причина того, что она до сих пор не вышла замуж и не допускала слишком серьезных отношений, состояла в том, что она хотела полностью управлять своей собственной жизнью. Как только вступишь в брак, сразу появляется обязанность перед кем-то отчитываться. Если ты хочешь что-то купить, то нужно доказывать необходимость покупки. Нельзя работать до глубокой ночи, не испытывая чувства вины перед супругом, нужно договариваться и оправдываться за задержку. Твоим временем распоряжаешься уже не ты, а кто-то другой.
Коллеги по управлению, не слишком хорошо знавшие ее, называли ее Ледяной девой и, вероятно, какими-то куда более оскорбительными прозвищами главным образом потому, что она редко с кем-нибудь встречалась. Причем так относился к ней не один только Дюпре. Людям не нравится, когда привлекательные женщины слишком долго остаются одинокими. Это оскорбляет их представление о естественном порядке вещей. Они были не в состоянии понять одного: она была самым настоящим трудоголиком и, мало общаясь с людьми, почти не имела времени на то, чтобы каким-то образом знакомиться с мужчинами. Все те мужчины, с которыми она часто имела дело, работали вместе с нею в УСР, а романы с коллегами не могли повлечь за собой ничего, кроме неприятностей.