– Только мне нужно чуть больше времени, минут пять.
– Ну, друг, минут пять! За пять минут можно принять ванну, выпить чашечку кофе! Но ладно… мне аж самому интересно стало, давай, жги. Пять минут, но не больше, засекаю.
Артем, усевшись на землю, принялся что-то напряженно кодить – пальцы так и мелькали. Он явно знал, что делает. Кирилл испытал легкий укол зависти: как это он сам бьется головой о стену, а до «недокументированных методов» не докопался.
– Так, ну, все, Фомин, кончились твои пять минут, – произнес Михалыч, демонстративно щелкнув секундомером. – Давай, вперед.
– Сейчас… еще чуть-чуть…
– Деструктивной сущности ты тоже будешь говорить «еще чуть-чуть»? Так она этого не понимает, она тебе башку отгрызет – и всего делов. Давай, не томи. Если не получается – так и скажи, мы к следующему перейдем.
– Нет, все, я готов. Сейчас.
Он нажал на «Enter» на виртуальной клавиатуре и, щуря близорукие глаза, уставился на разрыв, даже не взглянув в стеклянный шарик. Сперва Кириллу показалось, что ничего не произошло: разрыв остался там же, где и был. Однако вдруг что-то начало с ним происходить: нити заизвивались, словно потревоженный клубок змей, несколько из них переплелись друг с другом, а весь клубок как будто сгустился и уменьшился в размерах раза в полтора.
– Ого, – прокомментировал Михалыч. – Лихо. Не на десять из десяти, но с учетом того, что это без спецсимволов сделано. За смекалку можно похвалить. Так, кто у нас дальше… Казаков. Давай, вперед.
Кирилл сделал шаг к нему, достав планшет из чехла.
– Давай, твоя задача благодаря стараниям Фомина упростилась. Теперь точно двухсимвольную программу трогать не надо. Давай самое простое, жги.
Он отошел в сторону и приглашающим жестом указал на уменьшившийся в размерах разрыв. Кирилл кивнул, принимая вызов.
Программа в самом деле была предельно простой, и с внесением в нее поправок он за минуту вполне управился. Теперь предстояло самое сложное. Поединок с Лабиринтом.
Он почувствовал, как тело начинает вибрировать от адреналина. Вот оно – первое настоящее дело, и вся группа сейчас на него смотрит. Облажаться, конечно же не хочется. В конце концов, повезло же Соне, чем он хуже?
“lab start”
Тьма. Холодные шершавые стены. Тишина. Слабое движение воздуха. В последние дни Кирилл много думал обо всех случаях, когда ему случайно удавалось найти символ прежде. Почти всегда это было, когда он чувствовал боль – спотыкался или натыкался на стену. Но если сделать себе больно специально – например, ссадить колено о шершавый пол – символ от этого не находился. Это работало как-то иначе. Только когда он повреждал себя случайно.
Не раздумывая, он бросился бежать по темному коридору, стараясь не раздумывать о том, к чему это может привести. Он отнюдь не был мазохистом, и перспектива разбить в кровь колено, локоть или нос его совершенно не прельщала. Он знал, что в мире Лабиринта нельзя погибнуть. Но боль – она будет самой настоящей. Конечно, до тех пор, пока таймер планшета не вернет его в реальный мир – там она сразу же пройдет.
Он был готов потерпеть. Это было не такой уж дорогой ценой за то, чтобы стать на один шаг ближе к продвинутой группе. И к Диане, которая в ней учится.
Все случилось мгновенно. Коридор все время был прямым, и Кирилл успел хорошенько в нем разогнаться, как вдруг пол просто-напросто ушел у него из-под ног, и Кирилл полетел в бездну, которая секунду спустя вонзилась острыми кольями. Нет – просто ступенями уходящей вниз каменной лестницы, на которую он с разбега упал, покатившись вниз и остановившись лишь через пару десятков ступеней.
Боль была страшной. Нога очевидно была сломана, и перелом, похоже, был открытый. Правой рукой он не в силах был пошевелить – каждой движение вызывало резкий приступ боли и такую вспышку в глазах, что, казалось, она способна была рассеять вечную тьму Лабиринта.
В отчаянии Кирилл изо всех сил саданул здоровой левой рукой по стене, запрокинув голову и сжав зубы. Потом стукнул еще с остервенением, словно хотел избавить от единственной теперь свободной руки.
Что-то произошло. Остатками дребезжащего от боли сознания Кирилл почувствовал это. От его удара от стены отвалился камень, сразу же треснувший и развалившийся на несколько обломков. Из-под него вырвалось тусклое сияние, но не синее, как во все прошлые разы, а алое.